...Вообще-то его настоящая фамилия должна быть другой. А свою любимую он нашел через семь долгих лет разлуки.
Имя нашего земляка Ескендира Хасангалиева известно в любом уголке Казахстана. Но мало кто даже на его малой родине знает, как сложилась дорога певца и музыканта к вершине славы, и кто принимал непосредственное участие в восхождении.
Сегодня «Надежда» попытается восполнить этот пробел.
- Многие ошибочно считают, что я композитор и исполнитель своих песен. Да, я композитор-песенник, написавший более 200 песен, романсов, хоровых произведений, а еще музыку к трем широкоформатным фильмам и нескольким спектаклям в Казахском ТЮЗе. Но это слишком примитивно и узко - быть просто исполнителем своих песен. Я в первую очередь певец, который, будучи солистом-вокалистом Казахского радио и телевидения, 35 лет занимался пропагандой песен композиторов Казахстана. Между прочим, я первый исполнитель многих песен Мансура Сагатова, Базарбая Жуманиязова, Мынжасара Мангитаева, Кенжебека Кумисбекова, Шамши Калдаякова, Аблахата Еспаева. Мои же собственные песни, кроме меня самого, поют и Роза Багланова, и Бибигуль Тулегенова, и Ермек Серкебаев, и Роза Рымбаева, и молодежь… Словом, мое творчество независимо от меня стало долгожителем в искусстве…
С этого монолога начался разговор с Ескендиром Хасангалиевым, который нынче отмечает 45-летие своего творчества, а заодно и некруглую дату - 65 лет.
…Вообще-то его настоящая фамилия должна была быть другой.
- У меня интересная судьба, - рассказывает Ескендир-ага. - Моя родная мать, Ханаш, будучи школьницей-старшеклассницей, играла в самодеятельном театре, которым руководил молодой учитель-математик Кубаш Ибрашев. Искра между ними пробежала, когда он играл Козы, а она - Баян в спектакле "Козы-Корпеш и Баян-сулу". Одним словом, они полюбили друг друга. Несмотря на то, что Ханаш была несовершеннолетней, они все-таки поженились. Я родился в 40-м году, когда матери не было и 16, а через два года Кубаша не стало - он умер от болезни. Чтобы избежать всяческих разговоров, меня усыновили дед и бабка по материнской линии - Утеген и Бахия Хасангалиевы. Я долгое время думал, что они настоящие мои родители, а Ханаш моя старшая сестра. И только в 10-м классе, когда Ханаш-апай выходила замуж, кто-то из ребят сообщил, что она моя родная мать. Для меня это было таким потрясением, что я даже кинулся в драку.
Я очень благодарен своим старшим родителям - отцу Утегену и матери Бахие. Если бы не их воспитание, неизвестно, кем бы я стал. Они не имели за плечами большого образования - дед был председателем сельского совета, бабушка - домохозяйкой, но при этом владели всеми секретами настоящего воспитания и передавали мне все лучшее, чем владели сами - например, любовь к пению. Чувствуя, видимо, что могу пойти наперекор, никогда не читали нравоучений и не ругали даже тогда, когда я бросил институт. Они просто доверяли мне, мама Бахия так и говорила: "Я верю Ескендиру. Он еще прославит фамилию Хасангалиевых".
В 1956 году выпускник средней школы села Каратюбе Западно-Казахстанской области приехал вместе с одноклассниками в Алма-Ату. У него были намерения поступить в консерваторию, но друзья за те четверо суток, что добирались до столицы, уговорили его сдать документы на факультет журналистики КазГУ. Конкурс ни один из них не выдержал, и тогда, чтобы не возвращаться с позором домой, решено было поступить на курсы, где готовили десятников.
- Мы с удовольствием пошли туда учиться, - вспоминает Ескендир Утегенович. - Нас сразу отправили работать на стройку, но через три месяца я получил из дома телеграмму о том, что мама Бахия тяжело больна. Естественно, я сразу поехал в аул, переступаю порог родного дома и… вижу маму живой и здоровой! Оказывается, она очень переживала, что я, 16-летний, могу испортиться в большом городе.
В тот год несостоявшийся строитель пошел работать воспитателем в школу-интернат. В 1958-м поступил на естественно-географический факультет Уральского пединститута. Проучился всего год и бросил. Причина была простой - не успевал осваивать программу, поскольку солировал в студенческом хоре. Вернулся домой, поработал немного завклубом и в 1959-м поступил на подготовительное отделение консерватории имени Курмангазы.
Первую свою песню - "Анага салем" ("Привет матери") - Хасангалиев написал в 1961-м. Было ему в ту пору всего 21 год. Потом были "Адемау", "Сагындым сенi"", народный гимн "Атамекен", который нельзя слушать без душевного трепета, "Асыл арман"... Каждая из песен имеет свою историю, написаны они, по словам Ескендира-ага, сердцем. И все же среди 200 песен, написанных им за 45 лет жизни на сцене, он особо выделяет "Адемау", "Келшi-келшi, балашiм" и "Атамекен".
"Адемау", например, посвящена женщине, которую он встретил 35 лет назад - супруге Дарико. А было это так. В 70-м Хасангалиев делал в Караганде концертную программу для ансамбля "Гакку". И, естественно, как уже давно популярный певец-композитор, он дал в шахтерской столице несколько сольных выступлений.
- На концертах в основном присутствовало русское население, но однажды я увидел в первом ряду девушку-казашку - белолицую, с громадными глазами! Ее неславянское лицо выделялось ярким пятном на фоне других слушателей. А мне, как любому певцу, для передачи внутреннего содержания песен, нужен вдохновляющий объект. Я пел в тот вечер только для нее! Во время антракта спросил у администратора: "В зале сидит девушка. Как бы с ней познакомиться?"
Он заглянул в зал: "Это дочь почетного гражданина Караганды Сопижана Ашляева. Она врач по профессии. Один из ее братьев - Казбек Ашляев, боксер, заслуженный мастер спорта, чемпион Европы среди молодежи, Серик, другой брат, секретарь райкома партии, третий - Казбулат - начальник городского управления торговли"...
В общем, после концерта я познакомился с девушкой, мы с ней гуляли по ночной Караганде, а рано утром она улетела в Москву, где училась в ординатуре, и мы с ней потеряли друг друга на долгие семь лет. Поскольку ее образ постоянно стоял перед глазами, я написал песню "Адемау". Первым исполнителем этого гимна любви был, конечно, я сам, потом ее подхватили Роза Багланова и Роза Рымбаева.
Однажды один из моих друзей сообщил, что из Москвы в Алма-Ату приехала девушка-врач, сейчас она работает в НИИ туберкулеза. Я сразу заинтересовался: "Родом из Караганды, говоришь? Ее случайно не Дарико зовут?" Когда он подтвердил, что - да, это она, я помчался в институт. Директор НИИ обрадовался: "Какими судьбами?!" А я, не вдаваясь в подробности, попросил вызвать нового врача. Она зашла в белом халате, шапочке и... маске. Но я ее сразу узнал по глазам! С этого момента мы не расставались.
А песня "Адемау" в это время гремела вовсю, впрочем, она и сегодня не потеряла популярности. За годы разлуки с Дарико были написаны еще и другие лирические песни - "Гульсезiм" ("Нежность"), "Сенi ойлаймын" ("Думаю о тебе"), "Есине ал" ("Вспомни обо мне"), главная песня сегодняшнего дня, которую Хасангалиев посвятил ей, - "Ескiрмейтiн махаббат" ("Вечная любовь"). Ее он исполняет в дуэте с сыном Биржаном.
Биржан Хасангалиев, кстати, стал "виновником" еще одного отцовского хита. В 1978-м в честь его рождения Хасангалиев написал "Келшi-келшi, балашiм" ("Приди-приди ко мне, мой малыш").
Кстати, что касается Дарико, то она настолько пришлась по душе родной матери Ескендира - Ханаш, что та, даже умирая, наставляла сына: "Если обидишь ее, помни, и на том свете буду недовольна тобой". Именно по настоянию Дарико, через 50 лет после смерти, после долгих и изнурительных поисков была найдена и могила родного отца Ескендира.
- 65 лет - это немало, но я до сих пор пою только живьем в сопровождении симфонического оркестра, а это требует силы, хорошего дыхания, вокальных данных, - считает Ескендир Утегенович. - Могу раскрыть секрет - почему я до сих пор в хорошей исполнительской форме. Для творческого человека колоссальное значение имеют семейные дела. А я счастливый человек в этом плане, рядом со мной жена, которая не только понимает мою душу, создает в доме уют и покой, но и организовывает мои концерты. У меня две дочери, три внука, сын, который продолжает мое творчество - он закончил консерваторию по классу композиции, и еще поет.
Как же, обладая столь удивительной красоты лирическим баритоном, Хасангалиев остался, мягко говоря, певцом на локальном, республиканском уровне? Ескендир-ага, услышав вопрос, несколько смутился:
- Видишь ли, я аульный парнишка, впервые увидевший нотную грамоту и фортепьяно только в 19 лет. Как-то так все складывалось, что я всегда успевал, как говорится, в последний вагон уходящего поезда. В 59-м, после трех лет работы в ауле завклубом, я приехал в Алма-Ату из Западно-Казахстанской области, чтобы поступить на подготовительное отделение консерватории имени Курмангазы. В 30 стал лауреатом премии Ленинского комсомола. Мое имя гремело на всю республику, мои песни пели и старые, и молодые, и народные, и ненародные, сам я вкалывал на сцене, не покладая рук, но только за год до своего сорокалетия получил звание заслуженного, еще через пять лет народного… Нет, я не могу сказать, что в этом виновата компартия или общество, - возможно, во мне сидели комплексы парня из аула. Это и беда моя, и счастье. Плохо - мне пришлось в ускоренном темпе осваивать то, что другие давно знали - преодолевать языковой барьер (до приезда в Алма-Ату я не знал русского), изучать нотную грамоту, инструмент… Хорошо то, что я, воспитанник аула, в чистом виде знал народное творчество, поэтому началом всех моих произведении являются народные мотивы.
Композитором Хасангалиев стал благодаря Шамши Калдаякову. Когда он в 1961-м исполнил на Казахском радио его песню "Ана туралы жыр" ("Песня о матери"), письма от радиослушателей приходили мешками. У юного солиста казахского радио появилась мечта - тоже написать песню, посвященную матери. Так появилась "Анага салем".
- Честно скажу, первый год она была не очень востребована - слишком уж Калдаяков был популярен, чтобы соперничать с ним. Народ мою песню принял только через год.
Кстати, из-за Калдаякова Хасангалиеву однажды пришлось рисковать работой. Художественный совет Казахского радио забраковал "Арыс жагасында" ("На берегу Арыси") - очередную песню Шамши. Дескать, она написана в той же тональности, что и прежние песни короля казахских вальсов, то есть это очередной вальс. А в это время молодые сотрудники Казахского радио Ескендир Хасангалиев и Нургали Нусупжанов успели дуэтом исполнить песню в сопровождении симфонического оркестра.
- Пришлось уже готовую запись положить "в стол", - вспоминает Ескендир-ага. - Но уж слишком хороша была песня, чтобы прятать ее от народа, и однажды мы на свой страх и риск запустили ее. Начальство нас очень ругало, от явных репрессий спасли только письма радиослушателей, которые пошли валом уже на следующий день.
Ярким свидетельством того, что он - плоть от плоти выходец из гущи народа, а его творчество подпитывается именно оттуда, явилась песня "Атамекен" ("Земля отцов"). Она была написана в конце 70-х к очередному юбилею Казахской ССР.
- Когда Кадыр Мырзалиев показал текст будущей песни, я пережил чувства многолетней давности, - вспоминает Хасангалиев. - Только что приехавшему из аула пареньку предстоит нелегкий путь - добиться признания в искусстве. Я читал строки:
"В день весенний степь родная,
как ковер,
Счастлив тот, кто годы детства
здесь провел.
Треплет с лаской твои волосы
слегка
Ветер теплый как отцовская
ладонь.
Степь родная, атамекен, в моем
сердце ты навеки",
- и каждое слово до слез задевало душу. Когда я в дуэте с Нургали Нусупжановым исполнял "Атамекен" первый раз, то во Дворце Ленина присутствовало все руководство республики. Прозвучали последние слова, и зал встал в едином порыве, а потом были долгие или, как принято было тогда говорить, "бурные аплодисменты".
Эта песня исполнялась более чем в 20 странах. И на какой бы сцене я ни был, всегда перед глазами стоит мой родной аул, Каратюбе, и чувствую я себя так, как будто нахожусь среди простых аулчан. И слушатели, которые ни разу в жизни до этого не слышали казахскую речь, чувствуют мое настроение.
В 1961-м, когда Хасангалиев почти в одночасье стал знаменитым благодаря "Анага салем", не было в Алма-Ате дома, куда бы его не приглашали кто на бешбармак, кто на чашку чая!
- Стать "звезданутым", а потом просто спиться - это можно было запросто, - считает Ескендир-ага. - Но у меня был внутренний стержень, который поддерживали письма из дома: "Айналайын, не пей, не кури, не задирай нос. Будь скромным и степенным". Сегодня я понимаю, насколько были правы мои родители. Если бы я не прислушивался к их советам, угас бы быстро. И не было ни "Адемау", ни "Атамекена", ни других песен - путь композитора и певца на пути к настоящему признанию долгий.

Галия ШИМЫРБАЕВА