Женская тема в странах постсоветского пространства не очень популярна. Возможно, в силу определенных традиций, которые существуют у нас, не очень престижно и значимо вести речь о роли женщин в истории. Если даже и говорили о них, то в основном уделялось внимание только тем из них, которые брали на себя сугубо мужскую роль. Это были или героини Великой Отечественной войны - например, Алия Молдагулова и Маншук Маметова, или героини соцтруда, а женщинам, представлявшим элитарную культуру того или иного народа, по-прежнему уделяется ничтожно мало места.
- Мне кажется, эту ситуацию пора уже исправлять, - говорит ведущий сотрудник Института истории и этнографии МОН РК Ирина Ерофеева. - Тем более, что в истории Казахстана женщины играли довольно видную роль. При углубленном изучении источников, ознакомлении с историческими материалами, можно найти немало примеров, когда степная политика в значительной степени определялась присутствием в ней слабого пола. Поэтому сегодня целесообразно будет поговорить о женщинах из правящей элиты, которые либо относились к сословию торе, либо были супругами представителей власти - султанов, ханов, так как именно в этой среде складывались несколько иные отношения, чем среди рядовых казахов.
Ирина Ерофеева начала разговор с той темы, которая в последние годы в Казахстане затрагивается даже в парламенте - вопросе о многоженстве. По шариату дозволяется иметь четыре законные жены. Плюс наложницы, которые в те времена приобретались, выражаясь европейским языком, путем не брачного контракта, а насильственного умыкания из неприятельских кочевий или земель, и калым за них не выплачивался. Поэтому бытовало устойчивое мнение, что у казахов в дореволюционный период было много жен.
- Этот стереотип не подтверждается реальным историческим материалом, среди основной массы населения многоженство не было распространено - утверждает ученый. - Рядовой кочевник в силу разных социально-экономических причин не мог иметь больше одной жены, или же, если имел несколько жен, то не в одно и то же время. Дело в том, что брачный возраст для девушек был очень низкий. По обычному праву она могла выходить замуж, когда ей исполнялось 16 лет, но фактически женами девочки становились лет в 13-14. И, естественно, не имея достойного медицинского обслуживания, многие женщины не доживали до более или менее зрелого возраста, либо страдали серьезными заболеваниями. Согласно дореволюционной статистике конца XIX - начала XX века, женщин в степи было гораздо меньше, чем мужчин. Поэтому вторую жену брали либо в случае, если прежняя жена умирала, либо это было необходимо потому, что жена не могла родить нужного количества детей, в первую очередь - сыновей, а у казахов сила влияния того или иного рода определялась многочисленностью семейства, что давало возможность иметь большие стада овец, которые, в свою очередь, определяли степень влиятельности в степи.
По несколько жен одновременно имел довольно небольшой процент мужчин, и характерно это было в основном для такого социального среза, как правящая элита. И это тоже оправдывалось не просто желанием иметь соответствующий генеалогическому происхождению внешний имидж или престиж, а главным образом причинами социально-политического характера. Многие султаны и ханы стремились брать в жены дочерей, соперничающих с ними чингизидов, или же правителей соседних стран, с которыми у них существовали достаточно сложные взаимоотношения, а брачные контракты способствовали в определенной степени сохранению политического баланса. Надо оговориться, не все из них имели много жен, но во всяком случае до второй половины XIX века - до того времени, когда в степь стали проникать всякого рода инновации, в первую очередь из России, и к тому же изменился уровень жизни - потребности стали более углубленными и расширенными, количество жен насчитывалось не менее четырех. А у некоторых степных правителей, например, у старшего сына хана Абулхаира, хана Нуралы, было 15 жен, 17 наложниц, от них 40 сыновей и 34 дочери. Сам Абулхаир-хан имел пять жен, Абылай-хан - примерно 12 жен.
Чем же ханши и султанши отличались от рядовых женщин? Очень много в их поведении зависело не столько от социального происхождения, от степени влиятельности ее родственников или отношения к ней мужа, но и от личностного потенциала самой женщины.
Ирина Ерофеева считает, что такая тенденция была характерна не только для казахов-степняков, но и для многих евразийских и европейских государств.
- Если мы внимательно посмотрим историю Европы и Азии, то в средневековый, позднесредневековый период и в новое время в политической жизни доминировали мужчины. И женщине для того, чтобы заявить о себе и действительно играть активную роль в консервативном обществе, где господствовали патриархальные традиции, нужно было обладать и недюжинными умственными способностями, и сильной волей, и способностью оказывать сопротивление, и, конечно, достаточной долей хитрости и мудрости.
Ханша Бопай
Первые более или менее подробные сведения о женщинах-казашках появляются только с начала XVIII века. Это прежде всего относится к жене хана Абулхаира - Бопай-ханым. Даже с точки зрения патриархально мыслящих российских авторов XVIII-XIX веков, она была действительно яркой фигурой, которая привлекала их внимание своим недюжинным интеллектом и характером, заставляла посвящать ей отдельные страницы в различных документах, донесениях, а в последующее время (в конце XIX - начале XX веков) уже и в крупных исторических исследованиях.
- Я подчеркиваю, что это было еще в период патриархата, когда даже в самой дореволюционной России роль женщины была весьма сложной, - продолжает Ирина Ерофеева. - Многие евроазиатские традиции брака и семейных отношений, которые существовали в России, не отличались от классического Востока. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить знаменитый роман Льва Толстого "Анна Каренина", где рассказывается о трудностях и трагедии развода, через которые проходит женщина, чтобы, наконец, приобрести возможность самостоятельно устраивать свою жизнь. Да и пример знаменитого математика Софьи Ковалевской указывает, как сложно было женщине добиться права наравне с мужчинами заниматься наукой.
Так чем же была интересна Бопай-ханым? Она, разумеется, от природы обладала определенным этикетным набором качеств, которые уже создавали благодатную почву для ее возвышения. Это, в первую очередь, внешняя красота. Художнику Джону Кэстлю, который побывал в казахских степях в 1736 году, и общался с Абулхаиром и его женой, удалось запечатлеть прекрасный внешний облик ханши. Правда, в тот период, когда он рисовал ее, Бопай, была отнюдь не молодой, ей было более 50 лет. Кэстль, конечно, несколько подмолодил ее на рисунке. И все же, как бы ни старался он приукрасить ее вид, черты лица художник навряд ли стал бы менять.
Никаких документальных сведений о том, как сложился брак между Абулхаиром и Бопай, практически не имеется, но об этом сохранилось много исторических преданий, которые были записаны в конце XIX века. Что интересно, они появились в тот момент, когда еще не было СМИ, и когда то историческое знание, которое формировалось в рамках научных учреждении, в народ еще не проникало и, естественно, не оказывало какого-то деформированного идеологического влияния. Казахское общество жило еще достаточно дисперсно, возможности заимствовать какие-то книжные идеи и мысли еще не было, поэтому предания, записанные в дореволюционный период, более ценны, чем те, которые появились в ХХ веке или в настоящее время, поскольку сейчас трудно отличить предание от книжной версии.
Согласно многим преданиям, брак Абулахира с Бопай был во многом нетрадиционен для тех отношений, которые существовали в степи. Абулхаир рано остался без родителей. И хотя он был султанского происхождения, но не имел еще никакой широкой социальной поддержки и был практически нищим, а Бопай, по одним версиям, была из сословия торе, по другим преданиям - происходила из карасуек, но тем не менее была из очень богатой семьи. И, естественно, отец не хотел выдавать замуж свою юную красавицу и умницу дочь за какого-то безродного и нищего султана.
Одно из преданий гласит, что будто бы Абулхаир, полюбив Бопай, скрыл свое султанское происхождение, чтобы устроиться к ее отцу пасти стада. У них завязался роман, она уже ждала ребенка и только тогда они решились объявить об этом ее жесткому и властному отцу. Отец Бопай будто бы поставил жениху полуфантастические условия - пригнать в качестве калыма 40 жеребцов с черными пятнами, 40 - с белыми.
В тяжелых думах Абулхаир встретил по дороге знаменитого в казахской степи батыра Жанибека. Смелый и гордый юноша тому очень понравился и он решил ему помочь - батыр выделил из своего стада нужное количество жеребцов.
Это, конечно, поэтизированная легенда, но тем не менее здесь во многом явно угадываются многие реальные мотивы - сиротство Абулхаира в раннем возрасте, его бедность и невлиятельность. И по обыкновенной логике вещей нетрудно догадаться, что подобный торе был в то время отнюдь не завидным женихом для любой девушки. А Бопай, судя по всему, была из круга очень обеспеченного, и поэтому брак был неравным.
Роль этой женщины интересна была тем, что та была не просто верной супругой и добродетельной матерью. Бопай - это отнюдь не классический казахский вариант Наташи Ростовой, которая женским инстинктом угадывает по выражению лица своего мужа, что он хочет сказать, и полностью повторяет его слова и мысли, не имея при этом собственного взгляда на общественные проблемы. Ханша Бопай, напротив, будучи рядом с мужем, обладала вполне самостоятельным мировоззренческим кругозором и не просто угадывала его мысли и подчиняла свои интересы его устремлениям, - у них в значительной степени эти устремления совпадали. Она была женщиной честолюбивой, властной и совсем не стремившаяся смириться с положением поддакивающей супруги - она хотела влиять на политику мужа. Во многих документах, в частности, подчеркивается, что очень часто Бопай спорила с Абулхаиром, убеждала его в неправоте отдельных действий. Кроме того, она вела вполне самостоятельную переписку и имела независимые от него контакты с царскими администраторами и, возможно, с джунгарскими правителями. В частности, изучение писем Бопай показывает очень интересные вещи. Например, в контактах с мусульманином Алексеем Ивановичем Тевкелевым (настоящее имя Кулмухаммед-мурза) она, смиренно опустив голову, вела себя как истинная мусульманка и разговаривала с ним в хитрых, подчеркнуто витиеватых, уважительных выражениях.

Галия Шимырбаева
(продолжение
в следующем номере)