Наша история полна загадок и тайн. Ее неоднократно подправляли в угоду правителям и политикам, а потому даже такое, казалось бы, недалекое прошлое, как революция 1917 года, по-прежнему остается неким мифом. Но что же на самом деле происходило 90 лет назад в Уральске?
Об этом задумался Николай Григорьевич Чесноков. Итогом его кропотливого труда стала книга «Исторический провал», право первой публикации которой старейший журналист Приуралья предоставил «Надежде». Редакция благодарит автора за сотрудничество и надеется, что уральцы вновь откроют для себя много интересного, а еще больше – неожиданного, в том числе, возможно, и о своих родственниках, живших в ту пору коренных перемен.

Продолжение.
Начало в №№ 22-32, 36
Январские новости
Выступивший на съезде И. С. Ружейников рассказал о положении в стране, работе советского правительства, говорил о том, что выступления в Уральске революционно настроенных казаков создало благоприятные условия для провозглашения советской власти в городе и области. Его поддержали большевики и представители казачьего комитета фронтовиков. Меньшевики и эсеры заявили о неправомочности съезда, однако большинство делегатов поддержало предложение об установлении советской власти.
Так, воспользовавшись выступлением казаков-фронтовиков и параличом Войскового правительства, большевики оказались на гребне волны. 16 января 1918 года областной съезд признал советскую власть высшим органом в государстве.
Совет рабочих, солдатских и казачьих депутатов пытался контролировать в городе казначейство, железную дорогу и ряд других важнейших учреждений. Горячими сторонниками новой власти были железнодорожные рабочие. Они создали революционный комитет железной дороги, работавший под руководством Совета. Комитет организовал вооруженную дружину рабочих.
Учредительное собрание в Петрограде было разогнано большевиками 5 (18) января 1918 года. В ответ меньшевики и эсеры Уральска, как и в других городах России, создают комитет охраны или спасения Учредительного собрания. Войсковое правительство после пережитого шока, вызванного выступлением фронтовиков, начало подавать признаки жизни и также ратовать за «спасение Учредительного собрания».
Уральский совет считал казаков-фронтовиков случайными попутчиками, хотя первое время комитет фронтовиков работал в тесной связи с Советом. Чтобы укрепить свои позиции, Совет начал переговоры с Войсковым правительством о совместной работе. Войсковое правительство балансировало, не говоря ни да, ни нет, пытаясь склонить на свою сторону комитет фронтовиков.
Для сохранения спокойствия в ранее благополучном городе в середине января правительство образовало комитет по охране порядка в Уральске во главе с А. А. Михеевым. Он раздал старым казакам Уральской станицы оружие, посадил их на коней, и вскоре без применения оружия порядок в городе был наведен – ни разбоев, ни грабежей, в любое время суток, не опасаясь, иди хоть на любую окраину или в центр. Бородачи с винтовками за плечами, помахивая нагайками, как бы прогуливаясь, трусили по улицам. И это показало комитету фронтовиков, созданному для наведения порядка, что нужда в нем отпала.
В городе образовался специальный комитет вспомоществования казакам-фронтовикам во главе с купцом П. Стуловым. В фонд комитета посыпались огромные пожертвования толстосумов, почувствовавших нависшую угрозу их капиталам. Крупный скотопромышленник Овчинников внес 60 тысяч рублей, Стулов – 40 тысяч, Зверев – 15 тысяч, и не какими-нибудь керенками, а золотыми да серебряными, ценившимися во все времена одинаково высоко. Эти тысячи были малой толикой огромных состояний.
Каждому вновь прибывшему казаку-фронтовику выдавалось довольно значительное жалованье, единовременные пособия. Одни восприняли это как подкуп, другие считали традиционной подмогой, но не уходящему на службу, а возвращающемуся - для поправки хозяйства.
Встретив вернувшиеся с фронта полки, казачий комитет фронтовиков посчитал свою деятельность исчерпанной и самораспустился. Фронтовики разъехались по домам.
Время
Не обо всех приезжающих в Уральск и отъезжающих из города сообщают газеты. А тут журналисты как бы следят за каждым шагом Алексея Алексеевича Михеева. И это совсем не случайно.
4 ноября, как сообщают газеты, из Петрограда в Уральск вернулся Михеев. Он - член Совета республики или предпарламента, образованного 20 сентября (3 октября) 1917 года на так называемом Демократическом совещании в Петрограде (распущен 25 октября (7 ноября). В октябре он обсуждал с А. Ф. Керенским вопросы казачества, будучи заместителем председателя совета Союза казачьих войск.
В декабре 1917 года в Новочеркасске работал Совет казачьих войск. В январе 1918 года Совет образовал правительство Юго-Восточного союза, членами которого от Уральского казачьего войска стали тот же А. Михеев, Г. Ливкин, И. Иванаев.
В январе 1918 года Михеев возвратился с Дона в Уральск и тут же возглавил комитет по охране порядка в городе.
Бывший лесничий Михеев, после Февральской революции с головой ушел в политику. Это чрезвычайно колоритная фигура, целеустремленный, решительный и смелый человек. Его крутого нрава побаивались и не выдвигали на первые роли. Однако его твердая воля чувствовалась во многих решающих событиях в войске.
Михеев возглавил отряд и разогнал в марте 1918 года Уральский Совет, арестовав почти всех его членов. После этого от имени войскового правительства он умело вел переговоры с Саратовским Советом, преднамеренно затягивая их, чтобы войско успело отмобилизоваться.
После переворота в войске в марте 1919 года Михеев выполнял в армии Толстова различные поручения. Посланный в Баку, видимо, там и остался. Ходили слухи, что он работал там преподавателем.
Из пучины дней
Николай Кононович Щелоков (1887, Уральск-1941, Москва) – офицер отменной храбрости, выдающихся способностей, любимец казаков-фронтовиков. Человек твердых убеждений и принципов, прославился в годы первой мировой войны. Закончив Оренбургский кадетский корпус, он переквалифицировался в артиллериста – учился в Михайловском артиллеристском училище. На фронте служил командиром артиллерийской бригады, капитан. Затем был отозван во вторую Уральскую Конную батарею с присвоением казачьего звания есаула.
Кстати, после восстания казаков в 1775 году Екатерина II лишила Уральское казачье войско артиллерии. Только во время первой мировой войны войску вновь было разрешено иметь свою артиллерию, и первым командиром батареи, а потом и дивизиона, стал Щелоков.
Летом 1917 года Щелоков и его батарея находились в Уральске. Исполком принял решение о конфискации излишков хлеба. 27 августа в поисках муки при обыске в подвале дома есаула Щелокова, тогда командира второй Уральской казачьей батареи, городской народной (эсеровской) милицией с представителями исполкома было обнаружено шесть ящиков патронов и пистолетов. Щелокову грозил арест за незаконное хранение оружия. Он вызвал батарейный комитет, который подтвердил, что оружие принадлежит батарее. Это и спасло его от ареста.
У Щелокова были устойчивые взгляды на происходящие в стране события, и он их не менял. 8 июня 1917 года, выступая на Всероссийском общеказачьем съезде, он говорил, что для казачества есть только один путь: постоянное общение со съездом Советов. «Мы отмежевались от буржуазии и пошли с демократией», - утверждал он.
Весной 1918 года Щелоков в составе мирной делегации от войскового съезда был оправлен в Саратов. Оттуда он уже не вернулся в Уральск.
В июне 1918 года Щелоков добровольно вступил в Красную армию. В дальнейшем командовал полком, 8-й кавалерийской дивизией, формировал кавалерийские части, в том числе первую, позже названную Буденовской, потом – вторую конные армии. Был начальником штабов той и другой армий. После гражданской войны – помощник и заместитель инспектора кавалерии РККА, преподавал в военной школе имени ВЦИК, был начальником кафедры конницы Военной академии имени Фрунзе. Дослужился до генерал-майора Советской армии. Является персонажем советских энциклопедий.
Невозвращение Щелокова в Уральск и его добровольное вступление в Красную армию многие посчитали предательски поступком. Он не был политиком, но не скрывал своих убеждений, разъяснял их и пытался привлечь казаков на свою сторону. Не получилось, его не поняли. И тогда он решил отстаивать свои убеждения с оружием в руках, но не против своих казаков, а вдали от войска.
Что это – предательство? Давайте порассуждаем. С одной стороны, он бросил войско в критический момент его истории, будучи в звании полковника, когда ему прочили атаманство. Но вряд ли можно назвать предательством в период раскола общественного мнения выбор иной позиции, чем у большинства.
У человека, особенно военного, далекого от политики и вдруг ввергнутого в нее, оказавшегося на развилке дорог, только два пути. И он, сообразуясь со своими убеждениями, выбирает тот, единственный, который, как ему кажется, принесет больше пользы народу, которому он – человек с совестью – призван служить. Ведь и вера в бредовые идеи называется не иначе, как верой. Как нельзя говорить о подвиге человека применительно лишь к одной из каких-то сторон – потому что подвиг есть подвиг, и герои бывают на любой сражающейся стороне, - так же нельзя осуждать за выбор пути, если он не преступен и корыстен, а ведет в неизвестность, сулящую людям добро.
Гражданский человек, ошибаясь, может раскаяться в своей ошибке, в худшем случае получить за нее какое-то наказание, военный – за свои и других ошибки чаще расплачивается жизнью. И этого не мог не знать Щелоков.
Часто человеком движет простая выгода или корысть. Но как взвесить, определить корысть или бескорыстие, если на чашах весов победа и поражение неразличимы и пока уравновешиваются? Зрячий человек, идя в неизвестность, и с открытыми глазами слеп. И только когда, отсиживаясь где-то за каменной стеной, он встает на сторону того, кто побеждает, - это корысть.
В тридцать лет полковник, материально обеспеченный, Щелоков вряд ли искал и надеялся на какие-то блага или иные личные выгоды. Наоборот, он готов был разделить все тяготы и невзгоды с российским народом, а тот в основном бедствовал и даже более, чем его земляки-казаки, страдал.
Да, сотни людей поверили в ложные постулаты большевизма и повели за собой тысячи доверчивых и жаждущих правды. Вина в этом не столько тех, кто последовал, сколько тех, кто повел дорогой, выведшей в кровавую пропасть. Конечно, в отаре тонущих овец виноват козел, первым прыгнувший в воду с моста. Но не надо быть баранами в обществе людей.
Предательство – измена тому, кому присягал или клялся в верности. Щелоков присягал царю и верности Родине. Царь отрекся от престола, освободив от присяги. Родина – не общественный строй, а народ. Общественный строй в России не определился, а народ остался, разделенный баррикадой. И по обеим сторонам – все то же народ. Значит, Родине он не изменил, оставшись с народом. А вот на какой стороне баррикады – тут дело каждого. Прав или нет, но победитель судит побежденного, а не наоборот.
Не знаю, жалел он позже о своем поступке или нет, но не слышно было, чтобы он хотя бы раз посетил свою родину – Яик-Урал в черные годы уничтожения казачества. Должно быть, стыдно было, сдерживали тормоза самосохранения. Вольно или невольно он стал причастен к беде казачества и всего народа. Умный человек не мог этого не понимать, но помочь уже ничем не мог. Однако, думается, в раздумьях о судьбах казачества и всего российского народа, не раз тяжелый вздох сотрясал его кабинет.
В трудную годину быть со своим народом, разделить с ним его тяготы, беды – это не менее, чем помочь ему. Но на это способны не все, даже умные люди, а публично признать свои ошибки и заблуждения не способны даже многие бесстрашные герои.

Николай ЧЕСНОКОВ
(Продолжение следует),
фото Георгия СЕМЕНОВА