Косаральский цикл носит интимно-лирический характер; в этих стихах поэт с исключительной силой и правдивостью раскрывает перед нами свои внутренние переживания.
    В стихотворении, написанном накануне рождества и посвященном другу на далекой родине Федору Лазаревскому, поэт с глубоким драматизмом изрекает:
    … Завтра – праздник…
    Встречу одиноко
    Этот день мой друг единый,
    В стороне далекой.
    … А завтра ж утром
    Завоет голодный
    Зверь в степи, засвищет утром
    Ураган холодный,
    Зажат песком и снегом
    Мой курень в пустыне.
    Дальше, полный отчаяния крик души отступает перед светлой надеждою.
    Умереть бы, да надежда
    Умереть не хочет.
    Надежда поэта – это свобода!
    Надежда – это муза – поэзия, живопись.
    Так что ж, пускай хотя б распнут,
    А я стихам не изменяю:
    Уже два года сочиняю
    И третий в добрый час начну!
    Эти стихи поэт по-прежнему прятал от посторонних, потому что в некоторых из них революционная мысль, направленная против царей и помещиков-поработителей, проявлялась слишком ясно («Хоть головы бы поснимали с царей, тех палачей людских!» и др.).
    Шевченко, живя среди образованных и внимательных к нему членов научной экспедиции, имел возможность отдаваться творческой деятельности. По существу здесь, на Арале, он стал профессиональным художником.
    Пришло время расстаться:
    Прощай же, Кос-Арал убогий.
    Два года злую грусть мою
    Ты все же развлекал умело.
    Спасибо!
    А где же Кос-Арал, спрашивают наши современники. Оказывается, теперь Кос-Арала как острова давно не существует – название-то потерялось! Еще лет 50 тому назад их было два: Кос-Арал и остров Шевченко. Но обмелевшее морское побережье соединило их с берегом материка.
    Кос-Арал остался в старых географических картах, на рисунке Шевченко «Укрепление Кос-Арала зимой» и в прощальных стихах поэта.
    6 ноября 1849 года экспедиция вернулась в Оренбург и привезла богатый материал о природе и особенностях Аральского моря; чрезвычайно ценным был также альбом Шевченко, давший точную картину северо-восточных берегов Аральского моря. По ходатайству Бутакова Шевченко разрешили остаться в Оренбурге для художественной окончательной отделки альбома с рисунками и акварелями. Воспользовавшись некоторой свободой, Шевченко в Оренбурге стал принимать частные портретные заказы. Ему заказал портрет своей жены и начальник края Обручев. Было решено произвести Шевченко в унтер-офицеры (в приговоре об определении Шевченко рядовым был пункт «с правом выслуги»), для чего было послано в Петербург подробное ходатайство.
    В это время Шевченко даже сбросил ненавистное ему солдатское обмундирование, познакомился с политическими ссыльными поляками – художником Станиславом Залесским и известным польским революционером, впоследствии другом Чернышевского, Сигизмундом Сераковским. Дружба Шевченко с ними продолжалась и после их освобождения. В дальнейшем Сераковский и Залесский были участниками польского восстания 1863 года. Восстание было жестоко подавлено царскими войсками. Залесскому удалось бежать за границу, а схваченный Сераковский по приказу Муравьева был повешен.
    В Оренбурге же Шевченко подружился с офицером К. И. Герном (произведенным к этому времени в капитаны, а впоследствии – в полковники). Герн был в курсе дел восстаний Исатая и Махамбета. Он проявил сочувствие к Шевченко: поселил его у себя и отвел под жилье и мастерскую флигель в саду. Шевченко, по-видимому, оценил положительно эту попытку несколько облегчить его положение, о чем свидетельствует переписка между ним и Герном и записи Шевченко в своем «Дневнике».
    По просьбе друзей поэта генерал Обручев согласился отправить Шевченко вместе с геологом Вернером в экспедицию на полуостров Мангышлак и в горы Кара-Тау для поисков каменного угля. Это уже сулило значительную свободу по сравнению с ненавистной казармой в Орске. Но надежды Шевченко не оправдались. Под самый Новый 1850 год из Петербурга пришло отношение, в котором выражалось неудовольствие (фактически это был выговор) Обручеву за то, что, несмотря на личный приказ царя, Шевченко в Оренбурге было разрешено заниматься рисованием, и прислано ходатайство о повышении его в чине. Лейтенант Бутаков был взят под тайный надзор полиции. На голову поэта обрушилась новая беда. Некий прапорщик Исаев из личной мести донес генералу Обручеву, что ссыльный Шевченко, вопреки высочайшему повелению, пишет стихи, рисует портреты и ходит в штатском платье.

Бисен ЖУМАГАЛИЕВ
(продолжение следует)
(Продолжение следует)
На рисунке:
Крутой берег Аральского моря.