Некоторые исследователи-шевченковеды говорят, что пожар, описанный Т. Шевченко, есть аллегорическое выражение восстаний в казахской степи в первой половине XIX века под предводительством Исатая и Махамбета. И действительно, сам Шевченко конкретно называет территорию, охваченную страшным пожаром:
    И стала тьма, и от Урала
    И до Тангиза, до Арала
    Кипела в берегах вода.
    Десятый день путешествия также ознаменовался интересным событием. В нескольких верстах от речки Карабутак Шевченко заметил, что люди отделяются от каравана, кто на коне, а кто пешком – все в одном направлении. Он поинтересовался, в чем причина. Башкир, находящийся рядом, показывая на темную точку слева от дороги, сказал:
    - Мунда аулья агач (здесь святое дерево).
    «Это слово меня изумило. Как? В этой мертвой пустыне дерево… Действительно, в верстах двух от дороги, в ложбине, зеленело тополевое старое дерево… Я последний уехал от дерева и долго еще оглядывался, как бы не веря виденному мною чуду. Я оглянулся еще раз полюбоваться на обоготворенного зеленого великана пустыни. Подул легонький ветерок, и великан приветливо кивнул мне своей кудрявой головой, а я, в забытьи, как бы живому существу проговорил: «Прощай».
    Величие одинокого дерева заключается прежде всего в том, что оно представляет резкий контраст с окружающей географической средой: далеко за горизонт уходит бескрайняя пустынная степь, где нет не только какой-либо растительности, но даже предмета, сколько-нибудь задерживающего внимание.
    «Жалгыз агач» («Одинокое дерево») – вторая акварельная картина Шевченко (на снимке). Кто знает, может, он, оторванный от родины, почувствовал свое сходство с этим деревом…
Прямое отношение к этому дереву имеет и написанное Шевченко стихотворение «Топор был за дверью у господа бога…» К слову, это, наверное, единственное поэтическое произведение, написанное по дороге на Арал. В украинском и русском шевченковедении существует мнение о том, что оно написано на основе казахской легенды, услышанной поэтом в степи. В этом стихотворении говорится о том, как однажды казах похитил лежащий за дверью у бога топор и стал им рубить дерево; тотчас же, вырвавшись из рук, топор сам стал рубить лес, и начался страшный пожар в степи, длившийся в течение семи лет. В результате сгорели лес, сады, города и села, даже пепел разметал ветер, краснела одна лишь глина. От этого пожара уцелело только одинокое дерево.
    И шепчется с долиною
    О времени старом,
    И кайсаки почитают
    Дерево святое,
    Любоваться приезжают
    Зеленой листвою,
    И молятся под деревом,
    Его умоляя,
    Чтобы поросли пустило
    В их убогом крае.
    Несомненно, к казахскому народному мотиву относится также и образ одинокого, величественного дерева (бэйтерек), стоящего в степи над дорогой. Такой образ часто встречается не только в народных песнях, легендах и сказках, но и в поэзии XIX и начала XX веков. Также верно подметил Шевченко в своих стихах и рисунках, что казахи очень часто такое дерево почитали за «священное», к которому совершали паломничество. Никто из проезжавших по этой длинной дороге не миновал встречи с ним - оно давало людям живительную прохладу.
    «Но теперь киргизы и русские, - писал Макшеев позднее, – лишены этой отрады, потому что какому-то пьяному казачьему офицеру вздумалось для своей потехи срубить и сжечь дерево. И этот варварский поступок остался безнаказанным, как будто это не уголовное и не самое гнусное преступление».
    Преодолев небольшие речки Жаман Кайракты и Жаксы Кайракты, караван перешел на правый берег Иргиза и двинулся дальше. Почти все мало-мальски примечательные места Шевченко занес в свою записную книжку, точно воспроизведя многочисленные географические названия, в то время нигде не зафиксированные и известные только местному кочевому населению.
    Пройдя более ста верст берегами Иргиза, он записал: «Физиономия степи одна и та же, безотрадная, с тою только разницею, …что все это пространство усыпано кварцем. Отчего никому в голову не придет на берегах этих речек поискать золото? Может быть, и в киргизской степи возник бы Сан-Франциско. Почем знать?»
    Дальновидное замечание! В наше время в тех местах, в самом деле, найдено промышленное золото.
    Караван за два дня дошел до могилы батыра Дустана, где остановился на ночлег. Внимание Шевченко привлек Кулпытас - надмогильный памятник: «Этот грубо из глины слепленный памятник напоминает общей формою саркофаги древних греков». Он тут же сделал с него рисунок карандашом. Акварель «Дустанова могила» выполнена значительно позднее первоначальной карандашной зарисовки, но колорит, освещение, далеко идущая перспектива сделаны с большим мастерством и точностью. Так правдиво заочно воспроизвести натуральное освещение под силу лишь художнику с феноменальным видением, исключительной памятью на краски, которой обладал Шевченко.

Бисен ЖУМАГАЛИЕВ
(продолжение следует)