Жизнь, говорят, быстротечна. Но иногда время тянется немыслимо долго. Когда уже сил не остается терпеть голод, холод, боль, когда не знаешь, куда спрятаться от грохота авианалета и свиста снарядов, несущих смерть. Особенно страшно, когда все это испытывают дети…

Иван Архипович ДУНЬКО родился в деревне Завидчицы Жабчицкого района Пинской области, что в Беларуссии. Это недалеко от Бреста и маленький Ваня, можно сказать, пережил всю войну с самого ее начала до Победы. Первыми его смутными воспоминаниями стали части Красной армии, прошедшей в 1939 году через деревню Житновичи, где жила семья Дунько. «Мне было тогда года четыре. Помню, через речку располагался военный городок с аэродромом», – вспоминает он. Близость военного объекта сказалась в первый же день войны.

Начало

22 июня 1941 года в небе начали кружить самолеты, но сельчане не обращали на них внимания – привыкли уже к постоянному шуму. Но вскоре мирный гул моторов перешел в авианалет, люди в панике попрятались в погреба. О том, что Германия напала на Советский Союз, люди узнали позже. Родители старались не упускать детей из виду.

– Было страшно. Отец запрещал нам бегать по селу, а временами и вовсе выходить из дома, – рассказывает Иван Архипович. – Игры как-то сами забылись – не до забав стало. Мы своими глазами видели фашистские танки и солдат. Тогда я впервые услышал слово «партизаны», мальчишки постарше объяснили, что это наши люди, которые воюют против захватчиков.

Но первый год оккупации прошел более-менее мирно. А в 1942-м, накануне хлебоуборочной страды фашисты окружили село, согнали всех жителей в одну колонну и погнали в ближайший городок. Их разместили в Пинской тюрьме. Мама плакала, – в семье было четверо детишек, что их ждет? Муж ее сестры работал на железной дороге и пользовался специальным пропуском. Ему удалось найти семью Дунько на пересылке в Пинске.

– Дядя предложил маме забрать нашу маленькую сестру и родители согласились. Ведь тогда у Евы появлялся шанс выжить, – говорит Иван Архипович. Он считает, что их семье очень повезло – несмотря на все испытания, их семья в полном составе пережила войну и вернулась домой в 1945-м.

Везение

Наутро всех погрузили в теплушки, набивали полные вагоны так, что сидеть было практически невозможно. Теснота, духота и страх перед неизвестностью были мучительны. На одном из перегонов ночью поезд остановился, начался шум, стрельба, переполох. Оказалось, что партизаны подорвали пути, но с рельсов вагоны не сошли. Мужчин согнали на ремонт путей, остальных держали под дулами автоматов. Стояли долго, в путь тронулись только на рассвете.

– Помню, как нас выгружали, как кто-то сказал, что мы в Польше. А потом отец объяснил мне, что это концлагерь Освенцим. Но ужаса на тот момент я не испытывал – был слишком мал. Да и никто тогда еще не знал, что это настоящая фабрика смерти, – говорит И.А. Дунько.

Их погнали на санобработку, всех – мужчин и женщин, взрослых и детей – раздели догола, обрили, одежду отправили на пропарку, взяли кровь на анализ, тем, у кого она оказалась первой или второй группы, на запястье ставили цифры. Остальным – выбивали номера на локтевом сгибе. Затем началась сортировка по цвету кожи: белых в одну сторону, смуглых – в другую. «Хотя мне едва исполнилось семь лет, я хорошо запомнил, что у надзирателей на пилотках были значки в виде черепов. И тот ужас, когда понял, что мои смуглые односельчане этими автоматчиками с холодными глазами и лающей речью сразу были приговорены к смерти», – вспоминает Иван Архипович.

Его семье повезло – у всех была элитная первая группа крови, им отвели роль доноров. Кормили брюквой и свеклой и то не досыта. Раз в десять дней забирали в госпиталь на сдачу крови. Полгода жизни в нечеловеческих условиях – голод, холод, спали в тесноте на голых досках. Но хуже всего было ожидание – что будет дальше.

Из смертников в батраки

Затем семья Дунько оказалась в другом концлагере у французской границы. Здесь даже электричество было, а в соседнем бараке, говорили взрослые, содержались советские военнопленные. Лагерь был окружен высоким забором с колючей проволокой в несколько рядов. Название его Иван Архипович не помнит, но здесь семья провела мучительных два года. Главным везением он до сих пор считает, что их не разлучили с родителями. Правда, старшего брата забрали на шахты, но после Победы он тоже вернулся домой.

В 1944-м Дунько вместе с другими семьями неожиданно перегнали в другое место и стали использовать на сельхозработах. И хотя труд был каторжным, но для них, столько лет томящихся в неволе и постоянном ожидании, когда же настанет твой черед отправляться в печь или газовую камеру, это было облегчением. Да и кормиться стало легче. Хотя строго-настрого запрещалось даже падалицу вдоль дорог поднимать, где росли фруктовые деревья, за это полагалась смерть. Дети работали без скидок на возраст, наравне со взрослыми заготавливали дрова и сено, ухаживали за скотиной.

– Несколько светлых моментов запомнилось, – рассказывает Иван Архипович. – Когда нас везли через Берлин к очередному хозяину, какая-то женщина, не знаю, полька или немка, принесла к поезду в бутылках перловую кашу. Она нам отдала эту кашу и быстро ушла. Мы тогда наелись. Еще помню, как жена летчика позволяла нам играть с ее маленькой дочкой и несколько раз угощала нас кусочками сахара. А в одной семье на Пасху хозяйка дала нам по крашеному яичку. А еще как-то к нам подошел немец с фотоаппаратом и объяснил, что хочет сделать фотографию. Мы поняли только, что нам ничего не угрожает и старательно улыбались. Каково же было наше удивление, когда он кинул нам эту маленькую фотографию через забор.

Близился конец войны – его приближение чувствовали даже дети. И хозяева стали мягче к ним относится, и американские самолеты уже начали бомбить населенные пункты. Родителей все чаще стали забирать на ремонт рухнувших мостов, разгребать завалы и рухнувшие здания. Детей сутками заставляли ковырять траву между брусчаткой – так фашисты заботились о сохранности дорожного полотна.

Вклад в Победу

Как это ни пафосно звучит, но свой вклад в Победу Иван Архипович тоже успел внести. Это было в начале 1945-го, семья к этому времени жила на отдаленном хуторе в немецкой семье на границе с Польшей почти в лесу. Как-то раз проснулись, а хозяина с дочерью нет. Дунько принялись за работу, и тут мимо дома прошел советский танк. Сначала глазам своим не поверили. Оказалось, это был разведотряд. Следом подошли еще танки и много солдат. Номер части Иван Архипович, конечно, не помнит, но зато с удовольствием рассказывает, как ходил с братом и соседским мальчишкой на разведку.

У хозяев были две обученные собаки, которых запрягали в повозку и возили разную всячину в соседний хутор. Вот и в тот день по просьбе командира мальчишки нагрузили на собачью упряжку мешок обуви и повезли якобы в починку к сапожнику. Братья Дунько с собаками часто появлялись в этом хуторе, выполняя мелкие поручения хозяина, так что внимания не привлекли. Их старший товарищ в это время примечал, где и какое вооружение у фашистов стоит, примерное количество солдат, оборонительные укрепления и возможные пути отхода. Конечно, ребятишки рисковали, но добытые ими сведения оказались очень ценными.

В тот же день семью Дунько и еще несколько батрачивших семей на подводах отправились домой. Их родная деревня почти не пострадала, в ней сохранились некоторые дома и 15 семей, но все вокруг было заминировано. Еще долго люди подрывались в самых неожиданных местах.

– Тогда многие жили в лишениях, но никто не роптал. Самое главное – мы остались живы и смогли продолжать жить и работать в мирной стране, – говорит Иван Архипович.

Он верой и правдой отслужил в десантных войсках, работал на заводе, а в 1957-м приехал на целину. Окончил Бурлинский техникум механизации сельского хозяйства, был трактористом, комбайнером, инженером-механиком, председателем Кировского сельсовета, а в 2000-м вышел на пенсию и переехал в Уральск.

Но те пять лет, проведенных в оккупации, которые он должен был бы провести за школьной партой, оставили неизгладимый след в душе. Иван Архипович по-прежнему в строю – он активно участвует в патриотическом воспитании молодежи, во всех городских мероприятиях. Ему есть, что рассказать молодым, – о том, как хрупка наша жизнь, что даже в нечеловеческих условиях можно выжить и не расчеловечиться. И еще о том, что уроки истории нельзя забывать. Иначе просто наступит конец цивилизации.