УРАЛЬСК, 1918 ГОД

Наша история полна загадок и тайн. Ее неоднократно подправляли в угоду правителям и политикам, а потому даже такое, казалось бы, недалекое прошлое, как революция 1917 года, по-прежнему остается неким мифом. Но что же на самом деле происходило 90 лет назад в Уральске?
Об этом задумался Николай Григорьевич Чесноков. Итогом его кропотливого труда стала книга «Исторический провал», право первой публикации которой старейший журналист Приуралья предоставил «Надежде». Редакция благодарит автора за сотрудничество и надеется, что уральцы вновь откроют для себя много интересного, а еще больше – неожиданного, в том числе, возможно, и о своих родственниках, живших в ту пору коренных перемен.

Продолжение.
Начало в №№ 22-32, 36-43

Апрельские новости

8 апреля. Симфонический концерт под управлением Н. А. Свешникова в пользу семей казаков, пострадавших при обороне войска. Затем – концерт в мужской гимназии, в доме Каревой.
18 (26) апреля горожане оповещаются, что «сахарного песку остается только полфунта по 1 руб. 50 коп., а постный сахар вне нормировки выбрасывается на рынке по цене 9-8 руб. за фунт.
14 апреля. Из Саратова в Уральск прибывают делегаты казачьего комитета ВЦИК уральские казаки Дронов, Скрыпкин и Иванов для «урегулирования условий местной жизни», как говорилось в удостоверении, выданном Саратовским исполкомом. Они тут же арестовываются.
Ведя продолжительное время – в течение всего апреля и даже в начале мая (когда уже начались боевые действия) – переговоры по прямому проводу с Саратовским Советом, Войсковое правительство стремилось выиграть время, чтобы успеть отмобилизовать хотя бы небольшую часть казаков для обороны пределов войска, добивалось восстановления прерванного Саратовом железнодорожного сообщения, телеграфных и почтовых связей, и главное – продвижения грузов, задержанных в Саратове.
В ответах Саратовскому и Оренбургскому Советам Войсковой съезд называет войско «зарубежной «Яицкой Общиной». Это уже нечто новое. Первые поселенцы на Яике называли себя «порубежными», а Яик – запольной рекой, что за полем – за границей российского государства, Но «зарубежная» - это же заграничная, иностранная община, независимая.
15 (28) апреля председатель Саратовского Совета В. П. Антонов вызывает А. А. Михеева к телефону и передает ему телеграмму Казачьего комитета ВЦИК с настоятельной просьбой о «прекращении напрасного кровопролития и разрешении вопроса мирным путем» и решение военного Совета Саратовского исполкома, принятого после доклада Ружейникова, вернувшегося из Уральска. Мирный путь указан в решении: признание Совета народных комиссаров, восстановление местного Совета, освобождение всех арестованных и «изгнание набежавших в пределы Уральской области контрреволюционных элементов – русского офицерства, помещиков, капиталистов».
Далее Антонов сообщил, что казачьи части взорвали мост между Озинками и Семиглавым Маром, совершили налет на хутор Овчинникова.
Телефонные переговоры продолжались несколько дней. Михеев справедливо заметил, что саратовцы разговаривают с уральцами как победители с побежденными, а это недопустимо – они не имеют на это никакого права, Совет не наделен полномочиями «предъявлять ультиматум громадной территории, являющейся равноправным членом РФР».
Заметьте: на РСФСР, как с января 1918 года сокращенно стала называться Россия, Михеев называет РФР, выбросив слова «социалистическая» и «советская».
Для демонстрации перед Саратовом миролюбия и согласия сторон Михеев устраивает переговоры между арестованными членами Уральского Совета и делегацией Войскового съезда, а 17 (30) апреля проводит переговоры между Саратовским и одним из арестованных членов Уральского исполкома крестьянином Г. М. Шачневым, при аресте назвавшим себя анархо-коммунистом. Шачнев передал Саратовскому совету заявление, подписанное арестованными П. Червяковым, П. Дмитриевым, Шачневым, Половинкиным, Буторовым, Зелениным, Тауканец, А. Колостовым, Востряковым, Пуссад, в котором они выражают надежду на мирное урегулирование инцидента и обращаются с просьбой о возобновлении железнодорожного сообщения между Саратовом и Уральском.
В апреле из красногвардейских и краснопартизанских отрядов Саратовской и Самарской губерний для борьбы с уральским казачеством организуется Особая армия. Части ее под командованием бывшего прапорщика С. И. Загуменного в составе отрядов Сапожкова, В И. Чапаева, Лепелева и Бредихина – всего до трех тысяч бойцов с бронепоездом во главе выступили со станции Озинки.
21 апреля (4 мая) красные части повели наступление на Семиглавый Мар. В самом начале боев Трекинская дружина оставила открытым саратовский фронт и через Уральск ушла домой. Только конный отряд полковника С. Г. Курина противостоял натиску противника. Бросив имущество, все население оставило свои поселки, к которым приближались красные части. Казаки, способные держать в руках пики и нагайки (другого оружия не было), объединились в отряды.
Красные части дошли до станции Переметная, что в 39 верстах от Уральска. Здесь атаки были отбиты. С юга противника теснили отряды полковников Горшкова и Бородина, с востока – полковника Курина. В тылу красных частей активно действовали казачьи партизанские отряды станиц и поселков, занятых красными. Они «вооружены были пиками, шашек было немного, не говоря уже о винтовках», - писал позже И. С. Кутяков, участник этих боев, впоследствии видный советский военачальник. Действовали партизаны дерзко, добывая оружие в бою.
Уполз бронепоезд назад, а вот красноармейцам не всем удалось вернуться. И увидели казаки своими глазами разграбленные и разбитые дома, опустошенные сундуки, пустые дворы и амбары. И услышали слезные рассказы во всех станицах и поселках войска.
21 апреля. Кажется парадоксальным – на границах войска сосредоточены красные части, кое-где уже отмечены стычки, а Войсковой съезд решает возобновить отношения с Москвой, согласившись с ее продовольственным комитетом о ценах, поставить 11 губерниям и Москве миллион пудов мяса, два миллиона пудов рыбы, а также нефть и бензин. Съезд заявляет, что единственным препятствием для поставки служит Саратовский Совет, прервавший железнодорожное сообщение.
В тот же день, как мы знаем, красные части начали военные действия против уральцев, решив взять продовольствие не за деньги, а в обмен на кровь. Ведь человеческая кровь дешевле денег.
Конец апреля – начало мая. Идут приемные испытания в киргизской мужской гимназии, временно открытой в Уральске на базе русско-киргизской школы ремесленных учеников.

Господен день

22 апреля (5 мая). Воскресенье. Первый день Пасхи.
Колокольный набат всех городских и пригородных церквей сливается в единый торжественно-величественный малиновый перезвон, проникая во все закутки домов самых отдаленных окраин и близлежащих поселков, поднимая души человеческие к безоблачному небу, где, радужно переливаясь, играет само солнце Господне.
По-праздничному нарядные люди, встречаясь, раскланиваются, целуются, одаривают друг друга крашеными яйцами, конфетами, куличиками, желают благополучия и счастья.
После праздничной трапезы, у одних обильной, у других скромной, а у третьих скудной, но обязательно с куличами и пасхальными яйцами и творогом (нищие в пасхальные дни богаче бедных – на подаяния не скупятся состоятельные и даже те, у кого последний пятак), все выходят на улицу. Повсюду слышится: «Христос воскрес! – Воистину воскрес!»
Большую Михайловскую без опаски не перейти – туда-сюда снуют выхоленные рысаки, зеркально сверкающие автомобили. Грозное «Берегись!» перемежается, а то и сливается с предостерегающими и пугающе ревущими клаксонами.
На Столыпинском бульваре праздничное гуляние. В цветущие сирень и акацию вплетаются живописные наряды располневших дам и стройных девушек, под ручку фланирующих с мужьями и кавалерами. Здесь в основном чиновники и люди среднего достатка – степенные, уравновешенные. Редко – офицеры, сверкающие парадными мундирами с золотыми пуговицами, погонами и ремнями.
Но, пожалуй, большинство младших офицеров, недавно произведенных «по выбору и желанию соответствующих станичных сходов», были в обычной казачьей форме, только с офицерскими погонами. Хотя рядом, на Бульварной площади, при офицерских конюшнях, продавалась офицерская одежда – кители, брюки, лакированные сапоги, пальто. Однако далеко не каждый мог ее купить.
Сменяя друг друга, гремят оркестры - Войсковой духовой и народной музыки.
На пустырях Красного яра - народ попроще. Малолетки и взрослые катают крашеные пасхальные яйца, играют в козны. То оттуда, то отсюда слышится приглушенный, какой-то робкий, как бы стыдливый смешок.
И все же нет прежнего широкого праздничного разгула, когда из края в край, как потревоженный улей, гудел весь город, когда песни, начинаясь в застольях, выплескивались на простор улиц и площадей. Нет былого беззаботного веселья. Леденящая скованность, и не только среди пригнутого нуждой большинства, но и среди людей материального достатка. Чувствуется отчужденность людей, таящих различные убеждения и надежды.
Как бы ни были люди далеки от политики, даже в день Господен она вторгается непрошенно в их жизнь, в разговоре новостями вчерашнего дня – боев под Переметной, беспокойными слухами, сообщениями, а все они нерадостные, а кое для кого – трагичные.
«Что день грядущий мне готовит?» - над каждым так или иначе витал этот непраздный вопрос. И никто не знал ответа, но все жили в тревожном ожидании его. Никто не знал, наступит ли новый день вообще.
Немногие, едва услышав о наступлении красных, спешно собрав манатки, покинули город. Одни направились в низовские станицы – в сторону Гурьева, другие – на север и восток в верховские станицы, справляя праздник в пути, а иные разбрелись по своим станицам и хуторам.
В зале мужской гимназии (отель Каревой) симфонические и вокальные концерты.
22 апреля (5 мая) газета «Яицкая воля» полностью перепечатывает из московских «Известий» за 24 апреля сообщение из Петербурга «О зверствах контрреволюции», в котором рассказывается о разгроме уральского совета, об избиениях и издевательствах над арестованными.
26 апреля (9 мая) объявлен «Днем оставшихся в городе». Газета «Яицкая воля» призывает жертвовать кто сколько может «на нужды, связанные с защитой войска» - мыло, табак, сахар, спички и т.д. Малый круг (в отсутствие депутатов съезда, разъехавшихся на пасхальные каникулы) объявляет мобилизацию всех офицеров и казаков ряда станиц. Нередкими были случаи, когда офицеров, прибывавших в станицы, местные казаки, желчно надсмеявшись над ними, выпроваживали.
28 апреля Войсковой съезд, «обсудив ряд печальных случаев оскорбления офицеров, командированных в распоряжение Войскового штаба для формирования дружин», издает специальное постановление, которым население обязывалось «командированных офицеров и других лиц формирования дружин и по делам обороны не задерживать и не чинить никаких оскорблений».
Неблагополучно было и на передовых позициях. За невыполнение приказов съезда на фронте и самовольный уход с боевых позиций казаки Чаганской, Скворкинской, Бударинской и Трекинской станиц лишаются казачьих званий. Только в середине июня съезд выборных восстановил в казачьих правах Скворкинскую станицу, исключая казаков, отказавшихся исполнять приказы съезда на фронте, то есть вернувшихся с позиций домой или перешедших на сторону Красной Армии.
Легализована партия социал-революционеров. Газеты сообщают о тесном контакте ее руководителей с Войсковым правительством. Эсеры выпускают воззвания и обращения. Они по всему городу в витринах магазинов: «Товарищи и граждане! – говорится в них. - Идите с нами и яицкими казаками на борьбу с предателями свободы – большевиками».
Эсеры выступают на собраниях и митингах, на страницах газеты «Яицкая воля». В специальной листовке под защиту казачества приглашают членов Учредительного собрания.
28 апреля. Войсковой съезд принимает постановление об «образовании органов обороны и самоуправления в местностях соседних губерний, очищенных нашими отрядами от красногвардейцев».
Красные части, бежавшие в панике, оставили фронт открытым, и казаки перешли, как они говорили, за грань войсковых земель, заняв села Саратовской и Самарской губерний. Опьяненный первым и, как думали, долговременным успехом, съезд принимает постановление об образовании органов обороны и самоуправления. Самообман, граничащий с детской наивностью. Грозящий палец против кулака.

Николай ЧЕСНОКОВ
(Продолжение следует)