Продолжение.
Начало в №№ 22-32, 36-48

Наша история полна загадок и тайн. Ее неоднократно подправляли в угоду правителям и политикам, а потому даже такое, казалось бы, недалекое прошлое, как революция 1917 года, по-прежнему остается неким мифом. Но что же на самом деле происходило 90 лет назад в Уральске?
Об этом задумался Николай Григорьевич Чесноков. Итогом его кропотливого труда стала книга «Исторический провал», право первой публикации которой старейший журналист Приуралья предоставил «Надежде». Редакция благодарит автора за сотрудничество и надеется, что уральцы вновь откроют для себя много интересного, а еще больше – неожиданного, в том числе, возможно, и о своих родственниках, живших в ту пору коренных перемен.

Из потока дней

Из города с Самарской стороны по мосту переедешь Урал на Бухарскую – Азия. Начинается она пышным пойменным лесом, заливными лугами, голубыми озерами и старицами, а дальше от Подстепного, расположенного на кряже, - на тысячи верст неоглядная степь, тонущая в волнистом мареве летом и сливающаяся с белесым небом зимой.
Проезжая сегодня, можешь кое-где встретить кучу юрт с отарами и табунами, а завтра на этом месте увидишь лишь след откочевавшего аула.
Подстепный – поселок Уральской станицы, возникший для местной торговли с соседним народом, подкочевавшим к берегам Яика к началу XVIII века. Денег тогда у казахов не было, но много водилось скота. На яру, продуваемом всеми ветрами знойной степи, огородили и обрыли небольшой участок, и внутри его в определенные дни велся меновой торг. Русские купцы выставляли предметы быта, промышленные товары, кочевники, напротив, ставили определенное количество скота или продуктов животноводства, и, если устраивало стороны, на том расходились.
Место торговли называлось Меновным двором. Здесь постоянно был сторожевой пикет. Вскоре появились жилища казаков, и поселок стал называться Меновным. Позже его стали именовать Подстепным – под степью стоит. Но и в ХХ веке в народе он все еще назывался Меновным.
Давно уже торговля ведется на деньги. Два дня в неделю – по понедельникам и средам здесь проводятся скотные базары. И, разумеется, в многочисленных лавках, особенно в базарные дни, – все что угодно для кочевника, были бы деньги. Но и сейчас, в смутные для России дни, когда деньги потеряли доверие к себе, вновь возобновляется меновая торговля, конечно, наряду с денежной.
18 июня, понедельник. Не бойкая, но все же торговля. В конном ряду обычная степная лошадка – от 700 до 1200 рублей. Продано 105 степняков. Пригнали киргизы и крупный рогатый скот. Продано 190 голов от 350 до 700 рублей и 50 баранов по 70 рублей.
- Здорово, тамыр!
- Амансыз, Гринька.
- Как живешь-то? Где нынче кочуешь? Давно что-то не видать.
- Нужда пригнала. Не то бы… И так Джамбейту стороной обходили, будто с ворованным скотом. А вы, говорят, воюете?
- Вроде того. Жить-то надо.
- Жить-то надо. Да не дают. Наш Досмухамедов тоже армию хочет иметь. Не знаю, с кем воевать собрался.
- Была бы армия, а враги найдутся. Мы вот сами с собой воюем. Сами себе враги. Ронте мальчики сцепились и айда волтузить друг друга.
- Боюсь, и мы скоро резаться начнем. Два султана Каратаевых у вас в Уральске стали чужими – друг к другу не ходят, не здороваются даже, будто незнакомые. Ученые. А акыл совсем жок (ума совсем нет). Габдуллу Алибекова, Нургали Ипмагамбетова и Бахитжана Каратаева Досмухамедовы считают своими врагами. Они большевики, не признают Алаш-Орду. А что они скот крадут иль людей режут – больше болтают, поэтому большевики. Ну и пусть болтают. У кого акыл есть, того не взбаламутить. Когда я учился в русско-киргизской школе в Уральске, болтунов на площади и с базара полиция разгоняла. Власть они хотели взять.
- Вот и теперь грозятся ее захватить. Да, кто больше болтает, тот и большевик. Власть им нельзя давать, заболтают. Ну да ладно, Нурлан. Где кочуешь-то?
- Ой, далеко – нынче на Булдурте. Приезжай, кунаком будешь. У нас тихо барана купишь.
- Нет, нынче торговля – дело рискованное. Кабы свое сохранить. Приехал просто посмотреть. В армию призывают.
- Ой бай. И Досмухамедовы у нас брата в милицию призывают. А он только второй раз женился.
- Вторую жену взял?
- И я третью взял. Не отдам его Досмухамедовым.
- И правильно сделаешь. И я своего сына вон на хутор отправил, с глаз долой - от соблазна подальше. В полку тоже чуть не стал большевиком. Станичный атаман говорит, что подлежит призыву. Я говорю: раненый пришел. Пусть отлежится, залижет раны. Отстал. И ты чего-нибудь придумай десятком барашек.
- Десятком теперь не придумаешь. Больше дай.
- Найдешь и больше.
- Найду. Ну, кош, старый друг. Вот нам-то ссориться и воевать не из-за чего. У меня летовка на Булдурте, у тебя хутор на Кушуме. Чего делить? Степь – она и есть степь, хватит ее всем. О, сильный, руку как жмешь.
- Не сильный, а ухватистый. Кош (прощай). А баран-то сколько продал?
- Десяток. И пригонял-то всего два. Возьми, чтоб назад не гнать.
- Денег с собой нет. Да и не с собой тоже нет.
- Возьми. Потом когда-нибудь отдашь.
- А если и потом не будет?
- Не обеднею. А ты от них богаче не станешь.
- Тогда вот что, друг мой: возьми мои позолоченные часы.
- Опять вспомнил меновую торговлю? Не надо.
Долго еще уговаривали друг друга. На чем сошлись – не скажу. Но расстались, обнявшись и расцеловавшись.

Июньские новости (Продолжение)

Зная свои реальные силы и преувеличив силы противника, его побеждают в бою. Преуменьшив реальные силы врага, терпят поражение. Но это в бою. А после… Трудно доверять военным сводкам, докладным и особенно мемуарам. Как правило, в них всегда преувеличиваются силы противника, с тем, чтобы показать свое тактическое и стратегическое превосходство. Мы, мол, не числом, а уменьем побеждали.
Не доверяя ни тем, ни другим источникам, все же приведем данные И. С. Кутякова, действовавшего в гражданскую войну на уральском фронте из его книги «С Чапаевым по уральским степям». «К началу гражданской войны, - пишет он, - в белоказачьей армии было четыре учебных полка шестисотенного состава под командованием Курина, Сладкова, Карташова и Любавина, офицерская дружина Мартынова и крестьянская дружина пятисотенного состава. Всего 22 пулемета и шесть орудий».
Во время первого похода на Уральск казаки занятых красными станиц и поселков присоединились к белой армии. «Это пополнение, - пишет он, - отличалось большой храбростью и лихостью: были моменты, когда несколько сотен стариков бросались в конную атаку без шашек и револьверов, имея в руках только деревянные пики».
Вроде бы все правда, но когда он к началу гражданской войны насчитывает 15 тысяч бойцов, а из двух учебных полков делает четыре – верить перестаешь. Правда, что казачья армия «довольствовалась оружием и огнеприпасами, привезенными фронтовиками с фронта мировой войны. Но этого количества оружия и огнеприпасов для растущей армии было, конечно, недостаточно. Поэтому партизанские казачьи отряды использовали оружие времен Пугачева, а также и охотничье оружие. «Казакам приходилось атаковать наши обозы со специальной целью захвата ружейных патронов чуть ли не с одними нагайками в руках». Да, облегчение наступило после 8 июня, когда чехословацкий корпус занял Самару, и там появился дружественный Комитет членов Учредительного собрания. С правительством Комитета и чехословаками Войсковое правительство наладило тесные связи и договорилось о поставках некоторого количества вооружения.
Для сопровождения груза направляется отряд во главе с полковником М. Ф. Мартыновым. Для охраны тракта Самара-Уральск командование Уральской армии выделило два конных полка и несколько партизанских отрядов.
Мартынову удалось получить 12 орудий и 130 парных повозок с винтовками, патронами, шашками и снарядами. Чехословаки прислали в подарок казакам для полевых работ много красноармейцев, взятых ими в плен.
Наступая вдоль железной дороги, красные части почти беспрепятственно подошли к Уральску. Полк В. И. Чапаева находился в пяти-десяти километрах от него, расположившись в районе Фермы и хутора Халилова. В течение трех суток город обстреливался из орудий. По сути город оставался беззащитным. Два неполных полка да кучка офицеров – вот и вся армия. Еще один бросок – и город оказался бы в руках красных.
Несколько формирований самовольно ушли с фронта, не приняв боя. В городе паника.
25 июня все, имеющие транспорт, собрав кое-какие пожитки, спешно покидают его. К утру 27 июня город почти опустел.
По Илекскому и Соболевскому трактам из Уральска нескончаемым потоком потянулись беженцы. Вблизи дорог раскинулись таборы. В Трекино скопление автомобилей, мотоциклов с состоятельными беженцами. Видимо, техники было не так-то и мало у горожан.
Все запасы муки с мельниц и лавок вывезены из Уральска в соседние станицы. Скоропортящиеся продукты – мясо и рыба - оставлены в городе в холодильнике, в специально построенных морозильнях. Не вывозили и зерно. Его было так много, что не хватило бы и всех подвод, армейских и населения.
Бежали далеко не все. Получив «повестку», старики не могли усидеть дома, а тем более бежать, когда под стенами бушевала «красная зараза». Стыдя и упрекая уклоняющуюся молодежь, многие старше призывного возраста добровольно отправились на фронт.
Вот как описывает в номере 171 газета «Яицкая воля» события тех беспокойных дней и ночей: «В ночь с 25 на 26 июня в Уральской станице трубачи протрубили тревогу: объявлена всеобщая мобилизация, в том числе и стариков до 56 лет…
К 6 часам утра 26 июня уральские старики, многие старше 56 лет, в количестве не менее 600, на конях, в стройном порядке двинулись на хутор Халилов. И к вечеру того же дня на этом хуторе сосредоточилось около 2500 конных стариков из станиц Круглоозерновской, Скворкинской, Чаганской и Мергеневской. Весь этот отряд имел не более 120 винтовок и частью был вооружен пиками и шашками, большинство же нагайками, железными путами и пешнями. Все они были разделены на три полка».
Круглоозерновцев возглавил полковник Николай Вонифантьевич Бородин, скворкинцев – генерал Михаил Николаевич Бородин, уральцев, чаганцев и мергеневцев – полковник Николай Ардалионович Хорошхин. Общее командование всеми отрядами, в которые входили также третий и девятый льготные полки бывших фронтовиков, полностью вооруженные, возложили на полковника Николая Викторовича Мизинова.
И это воинство под пулеметным и ружейным огнем, размахивая нагайками, железными путами и немногочисленными шашками, наметом ринулось в атаку, вклинилось в цепь красных, смяло ее. Но безоружное воинство развить успеха не смогло. Хотя старики и вынуждены были несколько отойти, но, не сломленные духом, как ни удивительно, сумели выстоять. А когда получили оружие, привезенное из Самары, встали каменной стеной. 27 июня отбили все атаки противника.
В жаркие солнечные дни женщины и дети Круглоозерновской станицы на передовые позиции непрерывно возили воду со льдом и продовольствие – кто что мог. Это был не показной, не приказной, а истинный патриотизм, воодушевлявший горынычей.
Оружие, привезенное из Самары, на передовой позиции раздавали ополченцам. В городе формировались отряды из студентов, реалистов и гимназистов. Выдав оружие, их сразу же, без подготовки, отправляли на фронт.
Встретив упорное сопротивление под городом, противник, изрядно потрепанный на флангах, к вечеру 28 июня начал отступать. И тут его стали теснить конные части с востока полковника Исаева, с юга – генерала В. С. Бородина. И главное – с севера по тылам красных пронесся вихревым рейдом возвращавшийся из Самары небольшой конный отряд полковника М. Ф. Мартынова. Все это и решило исход сражения за Уральск.

Николай ЧЕСНОКОВ
(Продолжение следует)