В одном из прошлых номеров «Н» поднимала тему о судебных преследованиях СМИ и журналистов. Согласно международным стандартам моральный ущерб представители СМИ не должны возмещать материально. И вот очередной уральский прецедент. Журналисту Лукпану Ахмедъярову предъявлены два судебных иска на сумму, которую на свою зарплату ему не выплатить и за две жизни - 82 миллиона тенге. Лукпан убежден, что судебные преследования носят организованный характер и говорит, что не удивится, если суд вынесет решение не в его пользу.
Но об всем по порядку.

- Лукпан, какие именно судебные иски тебе предъявлены?
- В конце августа иск предъявила атырауская компания «ТенгизНефтеСтрой». Речь идет о моей статье, в которой говорится, что еще задолго до проведения тендера по строительству газопровода в ЗКО эта компания начала подготовку к работе на одном из участков - завезла трубы, технику, построила вахтовый поселок. У меня, естественно, возник вопрос, почему руководители компании так уверены в победе на тендере? На суде они заявили, что статья подорвала репутацию компании. Моральный ущерб они оценили в 70 миллионов тенге
- Чем объяснить эту сумму? Может быть, после публикации твоего материала компания перестала побеждать в тендерах, а количество заказов резко сократилось?
- Таких данных суду никто не представил. По поводу суммы иска юрист «ТенгизНефтеСтроя», объяснил, что год назад компания занималась строительством газопровода Сайхин-Муратсай в Бокейординском районе. Но по просьбе руководства области им пришлось сдавать объект досрочно. А из-за того, что они были вынуждены работать в авральном режиме, компания понесла убытки на 70 миллионов тенге.
- В таком случае иск логичнее подать на тех, кто способствовал этому «авралу»…
- Судья их тоже спросил, при чем тут Ахмедьяров? Они ответили: мы считаем, что именно журналист должен возместить эти убытки. Такое вот абсурдное объяснение.
- И на какой же стадии сейчас этот судебный процесс?
- Текст моей статьи направлен в министерство юстиции на судебно-филологическую экспертизу. Мы ждем ее результатов. А незадолго до того, как статья была направлена на экспертизу, появился второй иск - от департамента внутренних дел ЗКО по публикации трехлетней давности. В 2007 году я освещал судебный процесс над сотрудником Абайского отдела полиции Уральска Маратом Сагитовым. Он огласил факты поборов со стороны руководства этого участка, а вскоре и сам был задержан, якобы при получении взятки в размере, кажется, двадцати тысяч тенге. Когда я освещал этот процесс, ко мне обратился один из полицейских и на условиях анонимности выступил в «Уральской неделе» в защиту Марата Сагитова, после чего руководство ДВД прислало претензию. Мы ее опубликовали.
- А в чем суть претензии?
- Руководство ДВД считало, что мой источник лжет, никакой коррупции в рядах ДВД нет. Мы предоставили им право на ответ и опубликовали текст претензии.
- Значит, конфликт был исчерпан, почему сейчас появился этот иск?
- В суде я тоже спросил: вам же было предоставлено право на ответ, почему спустя три года он вдруг стал вас не устраивать?! На что представитель истца сказал: «Мы требуем опровержения всех фактов». Хотя газета лишь опубликовала мнение одного из сотрудников полиции, но они настаивают, что это не мнение, а распространение ложных сведений и фактов.
- Даже боюсь спросить, каков на этот раз размер иска?
-12 миллионов тенге. Они объяснили, что публикация нанесла ущерб репутации полиции, в негативном свете отражает ее работу и что я целенаправленно дискредитирую полицию. В судебном иске истцы пообещали, что в случае успешного завершения дела переведут эти 12 миллионов на счет одного из детских домов Уральска.
- А тот твой источник согласится выступить в суде в качестве свидетеля?
- После того, как я получил копию искового заявления, я встретился с ним, но человек извинился и отказался, потому, что все еще работает в ДВД…
- На каком этапе находится судебный процесс?
- Прошло только собеседование. Мы предложили руководству ДВД через газету довести до общественности их позицию. Департамент готов пойти на мировое соглашение, только при условии, если я публично полностью опровергну все, что написал три года назад. Я не могу это сделать, не могу опровергнуть очевидное. К тому же и суд меня к этому пока не обязал. Лично для меня понятно, что все эти иски имеют организованный характер.

Алла ЗЛОБИНА