Продолжение.
Начало в №№ 22-32, 36-49

Наша история полна загадок и тайн. Ее неоднократно подправляли в угоду правителям и политикам, а потому даже такое, казалось бы, недалекое прошлое, как революция 1917 года, по-прежнему остается неким мифом. Но что же на самом деле происходило 90 лет назад в Уральске?
Об этом задумался Николай Григорьевич Чесноков. Итогом его кропотливого труда стала книга «Исторический провал», право первой публикации которой старейший журналист Приуралья предоставил «Надежде». Редакция благодарит автора за сотрудничество и надеется, что уральцы вновь откроют для себя много интересного, а еще больше – неожиданного, в том числе, возможно, и о своих родственниках, живших в ту пору коренных перемен.

Июньские новости (продолжение)

Преследование красных частей продолжалось и в первые дни июля. Большой урон противнику нанес прибывший из Самары бронеавтомобиль, тут же прозванный Яиком Горынычем. Старые казаки называли его самодвижущейся кибиткой с пулеметом, но уже на второй день он был подбит артиллерийским огнем противника. Все пять человек команды, в том числе комендант автомобиля хорунжий Дмитрий Павлович Беляев, погибли.
Да, в этих боях много погибло казаков, особенно безоружных. Скончался от раны в левый пах полковник Мизинов. Получил тяжелое ранение в грудь полковник Н. В. Бородин.
Как бы мы ни относились к белым и красным, подвигов, с какой бы стороны они ни были, умалять нельзя. Металлов много, но из всех выделяется негасимым в веках блеском один – золото. Людей много, но вечно отблескивает золотом подвиг героя.
В критические моменты своей истории нередко подвиг бывает коллективным – народным, который не отмечается наградами, но навсегда остается блестящей страницей в памяти людей. К таким подвигам, где в полной мере проявились прирожденные самоотверженность, героизм и самопожертвование, следует отнести и июньское 1918 года противостояние уральцев.
Да, мы мало знаем о нем, забыли имена многих героев, отдавших свои жизни и выстоявших. Причиной тому ослепление людей советской пропагандой, разделившей народ и его историю, окрасив в белый и красный цвета. А ведь это один народ, и у него одна история. Как правую и левую руки человека нельзя назвать противоположно чужими, так и люди, мыслящие по-разному, - один народ, и оценки деяний тех или иных людей, групп, сообществ должны быть одинаковыми.
Июньский подвиг народного ополчения достоин учебников истории. Брожение умов, падение дисциплины в частях, еще находившихся под фронтовой путой большевистской пропаганды, и удивительный, достойный восхищения взлет патриотического духа – как пробуждение дремавшего инстинкта самосохранения, следования вековечным заветам отцов и праотцов. Подняли Орлов Орловичей, искони звавшихся и Горынычами, на подвиг чести и славы.
Бесстрашие, боевая закалка и выучка – вот чем блеснули старики в бою. Как свидетельствует Огородников в книге «Удар по Колчаку», «уральские казаки были более упорным противником, чем оренбургские». И это неудивительно – крепче был их общинный дух, боевое братство, спаянные веками. По-другому в советское время Огородников не мог сказать. А под словами «более упорным» подразумевалось – более самоотверженным, героическим и умелым противником.
К сожалению, мы не располагаем документами о героях белого движения. Одни безжалостно уничтожены, другие, возможно, пылятся в специальных хранилищах и до сих пор недоступны. Для советской власти героями были только ее сторонники, да и то – выборочно, противники – сплошь негодяи и кровопийцы, недостойные памяти. Какая глупость! Подумали бы, если бы на другой стороне все были трусами, то чем бы славилась армия- победительница?
Приходится повторять раз за разом: герои были на той и другой стороне. Но если о красных героях трубили во все возможные средства пропаганды 70 лет, то столько же лет нельзя было не только восхищаться, но даже вспоминать и, упаси Бог, трезвонить в колокола памяти.
Не раз мне доводилось видеть изуродованные старые фотографии на картоне, где когда-то были изображены люди в погонах – офицеры и рядовые казаки. Родственники вырезали людей в погонах, выбрасывая снимки, боясь хранить их как документальное доказательство того, что ты враг по происхождению. Глупо! Но что делать, если глупцы управляли страной, насаждая глупость и преподнося ее как нечто в высшей степени разумности.
Вот и остались мы Иванами, не помнящими родства, без документальных свидетельств. И какого родства! Великого! Которым следует гордиться и в меру сил и возможностей возрождать то, что утеряно. А утерян, исчез из обращения навсегда громадный пласт истории, будто бы его и не было.
…29 июня противник укрепился в поселке Зеленом и заночевал. С утра следующего дня началось его преследование и продолжалось до станции Шипово. Здесь и в поселке Каменном закрепились и отошли лишь на следующий день.
Дойдя до границы войска, казаки категорически заявили: «За грань не пойдем!» Это и спасло отряды Чапаева и Топоркова от полного разгрома. Растянувшись на три версты, они бесславно возвращались в Николаевск.
О событиях тех тревожных дней постоянно оповещают горожан специально выпускаемые «Бюллетени». Особенно отличился в боях 26 и 27 июня подъесаул Константин Буренин. Съезд выборных за подвиг 26 июня произвел его в чин есаула, а за подвиг 27 июня – в чин войскового старшины. На заседании съезда 5 июля многим офицерам были повышены воинские звания, а полковник Мартынов произведен в генерал-майоры. «Его храбрость и отвага, - писала газета, - известны всему войску, так что съезд без прений нашел необходимым отличить полезного работника на пользу войска и не только произвести в генералы, но и по докладу наградной комиссии утвердил представление к ордену Св. Архистратига Михаила».
Чин генерал-майора получил и полковник В. С. Толстов – администратор города Гурьева, «стараниями которого Гурьев, наполненный большевиками, в трудные месяцы бескровно пережил болезнь большевизма. Полковник Толстов первый снабдил Уральск орудиями, которые так помогли в первое нашествие большевиков», - говорилось в официальном сообщении. Да, это тот Толстов, что в марте 1919 года станет атаманом-диктатором.
24 июля Войсковой съезд «наградил чинами генерал-майора» полковников С. Г. Курина и С. Самарцева. Сергей Гурьевич Курин геройски погиб в бою 27 июня. Это был тот самый командир 8-го полка, который с боями вернул с германского фронта полки с оружием, а оно пригодилось при защите Уральска. Тот самый Курин, которого при жизни называли, как и М. Ф. Мартынова, героем.
Но Войсковой съезд раздавал не только награды, были у него и другие дела, как бы ложившиеся тенью, а то и черным пятном от наград.
В июне съезд лишил звания казаков Чаганской, Скворкинской, Бударинской и Трекинской станиц за неисполнение приказов съезда на фронте. Попросту – за уход с фронта. Нет, казаков этих станиц нельзя назвать трусами или предателями. В паутинах большевистской пропаганды запутались не только они. На приманку идут рыбы, звери, птицы – все живое, не исключая и человека. Он охотнее идет на приманку слов.
Рыбы, звери, птицы идут на приманку, чтобы насытиться и жить, человек - чтобы жить легко и сытно. Животный мир подводит неразумность, а человека – разумная наивная вера в слово. А словом владеют и беззастенчивый пройдоха, и заведомый обманщик и подлец, и беспочвенный мечтатель-утопист. Человек легко верит в обещания, в несбыточное, в чудеса… Как он наивен! И потому беззащитен в заблуждении. И не поднимается рука покарать осуждением чаганцев, скворкинцев, бударинцев, трекинцев. Ведь поверили большевикам не одни они, а пол-России, и стали невольной причиной неисчислимых бед и уничтожения казачества.
Нет, не хочу их оправдывать. История не нуждается ни в оправдании, ни в осуждении, ни в похвале, она есть то, что есть, как стол, за которым вы сидите, как земля, по которой вы ходите, когда-то возникшие и необходимые в жизни.

Колокола памяти

На границах войска периодически возникали схватки. Одни говорят, что четырежды, другие утверждают, что восемь раз красные пытались взять Уральск. И постоянно во всех схватках и сражениях за город участвовал генерал М. Ф. Мартынов. О нем при жизни рассказывали легенды, да и сама правда была похожа на легенду. Под станицей Красновской, тяжело раненный, он не смог сидеть на коне. Встав в открытом автомобиле, Мартынов повел полк в атаку. Не говоря о шофере, бывалые казаки никогда не видели ничего подобного: по степному бездорожью, подбрасываемый на сурчиных буграх и норах, пылит автомобиль, а за ним следом, не отставая ни на шаг, сверкая обнаженными клинками, мчится казачья лава, которую не сдерживают ни пулеметы, ни артиллерия. Противник бежит.
В четвертый раз раненный, уже в январе 1919 года при обороне Уральска, он на санях, запряженных парой лошадей, появляется то на одном, то на другом участке фронта, воодушевляя казаков. И все-таки Уральск пал.
18 марта 1919 года М. Ф. Мартынов от раны скончался. Генерал Толстов, только что вступивший в должность атамана, ревнивый к чужой славе, отдал приказ: «Казаки! Вчера в 6 часов 45 минут утра скончался талантливый, храбрейший из храбрых витязь родного Войска генерал-лейтенант Матвей Филаретович Мартынов. Войско понесло крупнейшую потерю. Да будет он примером в бою и в жизни каждому, кому суждено остаться в живых. Пусть каждый передаст в потомство, кем был Матвей Филаретович для своего войска. Мир праху твоему, витязь без страха и упрека. Да послужишь ты примером всем, любящим родное Войско».
Некому было передать потомкам правду о Матвее Филаретовиче. И не о нем одном. Одни свидетели погибли, защищая родной Яик-Урал, край родной, свою общину, другие, вышедшие из пекла живыми, прикусили языки и, разговаривая, были глухонемыми, когда за слова «генерал», «казак» отправляли в небытие. А из него ничего не доносится и ничто не возвращается – все остается, как в черной дыре. И попробуй-ка теперь хотя бы что-то узнать. И все же… Думается, когда-нибудь найдутся кое-какие свидетельства, пусть отрывочные.
Недавно стала доступной книга Л. Масянова «Гибель Ураль ского казачьего войска». Читать ее интересно и в конце жутковато. В ней много имен, ныне забытых и продолжающих жить в потомках. Масянов рассказывает и о Матвее Филаретовиче.
В 1910 году тот закончил Уральское войсковое реальное училище, затем – пехотное военное училище, учился в Академии Генерального штаба, но не закончил – вызвался добровольцем на германский фронт. Назначен командиром второй сотни 3-го полка.
«Вот тут-то он и развернулся, - пишет Масянов. – Подвиг за подвигом. Награды идут одна за другой. 3-й Уральский полк был в составе 15-й кавалерийской дивизии, и подвиги Мартынова были в приказах по дивизии, затем по корпусу и, наконец, в приказах по армии. Он был уже в чине войскового старшины, когда генерал Любомиров назначил его командиром полка, несмотря на то, что четыре полковника ждали назначения на этот пост. Рассказывали об одном из его многочисленных подвигов, когда он со взводом казаков, благодаря хитрому маневру, захватил в плен около 200 немцев с 11-ю офицерами. Когда это случилось, немецкие офицеры не хотели верить и рвали на себе волосы, а некоторые даже плакали. Мне рассказывали также, что в немецкой прессе были свидетельства геройства Мартынова, то есть немцы его знали. Горячий, неутомимый, всегда впереди. Казаки считали его заговоренным от пуль и боялись ходить с ним в бой. В конце 1916 года полк был снят с фронта, отведен на длительный отпуск в Псков и на фронт больше не вернулся. После же переворота был включен в корпус Крымова для похода на Петербург, но, как известно, этот поход не состоялся по милости Керенского.
Самому Мартынову и его полку пришлось много вынести арестов и провокаций, но все эти трудности миновали благодаря энергии Мартынова, и полк в полном составе, с оружием добрался до родимого края».

Николай ЧЕСНОКОВ
(Продолжение следует)