Сегодня на учете в комиссии по делам несовершеннолетних при уральском ГОВД насчитывается 219 неблагополучных семей. Это на 15 больше, чем было в прошлом году. В десяти семьях решением городского суда горе-родителей уже лишили родительских прав.
Сотрудники ПДН периодически пытаются вразумить пьющих мам и пап. И каков же результат? Ответ на это вопрос решил получить корреспондент «Н». Вместе с тремя инспекторами и представителем пресс-службы ГОВД Ергали Темиргазиевым, благодаря которому в общем-то и состоялось это мероприятие, мы направились в рейд по неблагополучным семьям.
Увиденная картина производила ужасающее впечатление и била по нервам.
В инспекции по делам несовершеннолетних городского отдела внутренних дел речь сразу же зашла о работе. Всего в этой инспекции работает 31 инспектор по делам несовершеннолетних, 14 из которых – школьные. За каждым специалистом закреплены по 5-20 неблагополучных семей, в зависимости от района проживания. По словам сотрудников ПДН, обилием неблагополучных семей, состоящих на учете, особенно отличаются Мясокомбинат, Ремзавод и 2-й рабочий поселок.
Первой в нашем списке числилась семья Мостовщиковых. В частный сектор мы добираемся по ухабистой дороге на автомобиле, за рулем которого инспектор по делам несовершеннолетних, старший лейтенант полиции Малик Бегенов. Инспектора Диляра Сатарова и Лунара Сейтжанова и я расположились на тесном заднем сиденье.
- Приходится использовать свой собственный транспорт, чтобы обеспечить оперативность работы, - заводит беседу Малик. – Служебная машина сейчас на выезде… Наша основная задача - помочь неблагополучным семьям встать на ноги. Правда, не всегда получается. В какой-то момент пьющие отцы и мамаши опять срываются и снова теряют человеческий облик, а дети, наблюдая пьяные оргии, остаются голодными и фактически растут беспризорниками.
- Не так давно посещала одну семью, - вводит меня в курс дела Диляра Сатарова. – Там сделали ремонт, в доме чистенько стало. Видимо, где-то заработали деньжат. Старшая дочь только от рук совсем отбилась. Девочка прихрамывает, из-за родовой травмы она - инвалид детства. Когда у матери были запои, мы предлагали устроить дочь в «Шапагат», но «сердобольная» мамаша не согласилась. А теперь девятилетняя девочка вместе с бабушкой, которая находится на учете в Центре психического здоровья, занимается попрошайничеством. Бабуля, чтобы разжалобить прохожих, выходит на улицу, прихватив с собой костыль и хроменькую внучку. А по вечерам надевает новенький кожаный плащ и шиньон, в котором больше смахивает на светскую даму. Матери девочки 22 года, она, кстати, отличный штукатур-маляр. Сейчас живет с сожителем. Родила еще одну дочь.
- Есть в моем списке и другие матери-алкоголички с золотыми руками, - продолжает Диляра, листая документы. - Вот Роза Мажитова, у которой трое детей от разных сожителей. Раньше она торговала в магазине, а сейчас воспитывает полуторагодовалого малыша. Сама любит выпить, но дома всегда прибрано и дети накормлены. Но мы ее все равно на учет взяли, думаем, может, вовремя одумается. Я ее к наркологу возила…
- Если человек привык жить в чистоте, то он так и детей своих воспитывать будет, - поддерживает коллегу Малик.
Тут Диляра вспоминает, что на рейд она вышла после ночного дежурства.
- Ну и как ночка выдалась? – интересуются коллеги.
- Да ничего, бывает и хуже…
- А вот мне всегда «везет» на ночные дежурства, - сетует Лунара Сейтжанова. - Вызов за вызовом…
Наша беседа прерывается, мы подъезжаем к дому Мостовщиковых. В этой семье случилось несчастье – в автокатастрофе погибла мама. С отцом-алкоголиком, который и дня не проводит без вожделенной выпивки и состоит на учете в наркодиспансере, остались четверо детей. Старшая дочь, которой уже 20, живет здесь же с сожителем. Двое братьев, учащиеся старших классов, постоянно отираются возле консервного завода и собирают кости животных. Кое-что после приготовления этих «яств» перепадает и младшенькому, четырехлетнему Саше.
Посреди двора красуется единственная достопримечательность – спутниковая антенна «Кателко». Малик стучит в облезшую от краски дверь. На пороге появляется глава семьи в черной шелковой рубашке и засаленных брюках. Это означает, что он при параде. Видно, куда-то собирается.
- А вы почему сегодня в суд не пошли? – спрашивает Диляра.
- Так я туда и собираюсь, - отвечает отекшая от спиртного физиономия.
Я захожу в комнату. Из шкафа, заваленного немытой посудой, торчат две половинки засохшей и потрескавшейся буханки. В кастрюле какое-то слипшееся месиво. В глаза бросается грязное цвета земли постельное белье. Старшие мальчики-близнецы Дима и Митя спят в одной постели, замотавшись с головой в простыни. Сашенька подбегает к нам.
- Мой мячик порвался, - жалуется ребенок.
- Почему дети спят, а как же школа? – спрашиваю осторожно.
- Они учатся в седьмом классе во вторую смену, - следует ответ отца. Комната наполняется густым перегаром.
- Так время уже не раннее, вечером, наверное, легли поздно?
- Никуда они гулять не ходят. Телевизор есть, пусть дома лежат себе и смотрят…
Действительно, в комнате, как цветок на болоте, красуется новый телевизор с плоским экраном. По словам сотрудников ПДН, Мостовщиковым неплохо помогли добрые люди, а городской отдел образования и школа выделили деньги на проживание и во время летних каникул детей поместили в лагерь отдыха.
В машине разговор продолжается.
- Как будут они зимовать в таких условиях? – рассуждает Диляра. - Правда, у Мостовщикова есть еще один дом, который он сдает квартирантам… А сегодня в горсуде рассматривается его дело об ограничении родительских прав. Сыновей хотели забрать родственники, но семья у них тоже большая. А мальчики неплохие. Какой бы отец ни был, они его чуть ли не боготворят… Проезжаем кинотеатр «Казахстан». Еще один частный дом, но уже по улице Кутякова. Здесь проживает Зинаида Петрова с единственным сыном. В прошлом году молодая женщина принудительно лечилась в ЛТП.
За покосившимся забором нас встречает мужчина сорока лет с синяком, расплывшимся под левым глазом.
- Вы, я так понимаю, новый сожитель Зины? – начинает разговор инспектор Сатарова.
Мужчина мычит что-то вроде «угу».
- Работаете?
- В пароходстве.
- А где же Зинаида?
- Ушла…
В доме всего две комнаты. В той, которая, по всей видимости, служит кухней, протянута веревка с нижним бельем и носками. Я стараюсь пройти, чтобы не зацепить тряпки головой. Рядом с дверью стоит включенная электрическая плитка, которая обогревает жилье. На пороге зала, посреди которого красуется тазик с грязной водой, появляется недовольный мальчик.
- Мама ушла, и мы не знаем куда, - говорит он.
- Сколько раз в неделю ты посещаешь спортивную секцию? И кто твой тренер? – проявляет осведомленность Малик.
Подросток недовольно бурчит что-то себе под нос. По неряшливому внешнему виду видно, что за ним плохо смотрят.
- Это тоже мои подопечные, - объясняет Диляра при выходе. – Илья постоянно ходит голодный и грязный. А в доме проживают четыре человека. Это алкоголичка-мать с сыном, ее сестра и один из постоянно меняющихся сожителей. Мальчик учится в шестом классе. Ходит в спортивную секцию, чтобы не видеть, что творится дома. У ребенка есть родной папа. Он периодически помогает сыну, но у отца своя семья… Мы, в свою очередь, стараемся опекать Илью, чтобы не попал под влияние дурной компании. А что касается Зинаиды, так она раньше очень эффектно выглядела и даже работала в неплохом месте. Но что-то переломило всю ее жизнь. Возможно, это из-за пожара, когда сгорел дом и Зине с ребенком пришлось жить у соседей. А может, частая смена «кавалеров» повлияла...
Инспектор по делам несовершеннолетних Лунара Сейтжанова предупреждает, что следующим пунктом рейда идет семья Колосовых:
- Наталья очень эмоциональная женщина и не любит, когда вторгаются в ее пространство. При встрече она сильно нервничает и даже может обматерить.
Мы входим во двор дома старинной постройки с цокольным этажом, где и проживают Колосовы. В темноте спускаемся по лестнице и попадаем в плохо освещенный коридор. Лунара смело стучит в дверь крючком, прибитым почему-то к двери снаружи. В полумраке, несмотря на одиннадцатый час дня, вырисовывается фигура брата хозяйки.
- Двери закрывайте, здесь же дети ползают, - сердито говорит он.
В комнате холодно. Земляной пол прикрыт грязным ковриком. На помосте, напоминающем кровать, спит трехлетняя девочка. Через порванные колготки виднеются голые ножки. От холода ребенок скрутился калачиком. За огромным древним шифоньером, перегородившим комнату, кто-то копошится.
- Там моя девушка, - поясняет парень.
Через некоторое время выходит молодая особа, а следом плечистый мужчина спортивного телосложения, как оказалось, сожитель хозяйки Натальи.
- Ушла она, нет ее, - басит он.
- Девочку укройте, - нервничает Малик.
На ребенка накидывают тонкое бесцветное полотно.
- Наталье 28 лет, - тихо рассказывает Лунара. – Она тоже алкоголичка. Часто меняет сожителей. Представляете, в этих двух комнатах с ней ютятся ее мать, четверо братьев, очередной «ухажер» и трое детей. Сыновья часто пропускают занятия в школе. Бабушка раньше подрабатывала на стройке, сейчас тоже сидит дома…
Я смотрю на ребенка. Наверняка девочке не давали спать всю ночь, поэтому она даже не реагирует на приход посторонних людей. Какое будущее у этого слабенького комочка? Что ждет ее? Детский дом?
От темноты и сырости в помещении становится не по себе.
Мы снова в машине.
- Нервная у вас работа, - заключаю я. – Выходные есть?
- Один день в неделю, но не всегда получается, - отвечают мои собеседники. – Слава Богу, на сегодня все! Насмотрелись! Что говорить, сколько бы ни бились инспектора или школа, все дурное идет из семьи. В таких семьях никому ни до кого нет дела. Здесь царит душевное безразличие и отупление чувств, а дети находятся будто в крепости, из которой уже тяжело выйти со светлыми мыслями…

Мария ПЕТРОВСКАЯ
(фамилии героев изменены),
коллаж Георгия СЕМЕНОВА