ШЕДЕВР ВЕКА
К 80-летию выхода в свет романа «Тихий Дон»

В 1928 году в десяти номерах журнала «Октябрь» были напечатаны первая и вторая книги «Тихого Дона». Отрывки публиковали газеты «Правда», «Комсомольская правда», а популярная «Роман-газета» выпустила «Тихий Дон» тиражом в 250 тысяч экземпляров.

Окончание.
Начало в №№ 23-25

Как раз в эти дни на отдых в Боровое приехал Габит Мусрепов. Приехал проведать. За два дня до этого было передано правительственное сообщение о кончине Михаила Александровича Шолохова. Они были друзьями не на словах, а на деле. Я-то знал об этом.
Габит-ага грустил, погоревал по Михаилу Александровичу, говорил более чем о 50-летней дружбе и предложил прогуляться. Мы вышли из спального корпуса санатория.
- Какая красота! - воскликнул писатель. - Кругом горы, в сосновом бору тихо, ветра нет. Сегодня под 30 мороза, а не чувствуешь холода. Так легко, очень даже легко прогуливаться, а какой воздух освежающий, одухотворяющий.
Вышли на поляну Аблая.
- Как-то приехали в Москву, на пленум Союза писателей, остановились в гостинице "Москва", - начал Мусрепов. - Стрелки часов приближались к 10 ночи, когда позвонил Сабит:
- Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться, попить боржоми перед сном?
- Что ж, можно.
Мы вдвоем пришли в ресторан. Музыка, вечер был в разгаре. Мы устроились за столиком с краю.
- Наверное, одной бутылки хватит, - проговорил Сабит, заказывая боржоми.
- Пожалуй...
Только собрался было я отпустить шутку о скромной "щедрости", как вдруг раздался очень знакомый голос: "Дорогие мои казахи!". К нам направлялся Шолохов. Поднятой правой рукой он приветствовал нас. Искренней радостью светились его глаза, даже усы на его лице вздрагивали от щедрой улыбки. Рядом с ним был Кирилл Потапов.
Тепло обнявшись и расцеловав друг друга, мы перешли к расспросам. Михаил Александрович сразу стал рассказывать об озере Шалкар, что в Западном Казахстане, где он часто проводил свой отдых. Шолохов искренне удивлялся, что никто из казахстанских писателей не бывает на охоте на Шалкаре.
- Шухов каждый год обещает, но пока ни разу не приехал. Может, он ружья в руках не держал? - едва было спросил у нас Шолохов, как в дверях зала появился тот, о ком шла речь. Мы попросили к нашему столу пятый стул.
- Че, Ваня, сколько еще будешь меня кормить обещаниями приехать на охоту? - смеясь, спросил Шолохов после приветствий. Но тот быстро нашелся, перекинув "вину" на меня: "Это Мусрепов во всем виноват, я только к Вам соберусь, так он меня приглашает в делегацию то в Африку, то в Азию..."
И вновь нас заставил обернуться знакомый голос: "О, Шолохов-ака!" К нам направлялись четверо узбекских писателей во главе с Гафуром Гулямом. И снова горячие объятия, сердечные расспросы. Дружеские шутки Гафура еще более разгорячили наше застолье. Кстати, мы уже попросили приставить к нам еще один стол.
- Может, заодно и завтрашний пленум сейчас проведем и до утра закончим, - заметил Гулям, на что Шолохов замахал руками:
- Нет, нет! Никаких официальных тем сейчас".
Повернувшись к Гафуру, Шолохов добавил: "Я вот друзьям-казахам рассказываю, какое чудное у них в Казахстане есть озеро Шалкар. Охота там великолепная, лебеди на озере - глаз не оторвать, вот где творческому человеку душой отдохнуть. Как ты на это смотришь, а?"
Но Гуляму отшутиться ничего не стоило:
- Когда стреляешь, куда ружье прижимаешь, - к животу или к глазам?
- Конечно, к животу…
- А какой стороной прикладываешь?
- Понятно, что дулом...
- Ну тогда меня обязательно с собой возьмите на охоту.
Мы еще не отсмеялись над этой шуткой, как к нам присоединился с женой Первенцев - двухметрового роста, да и фигурой под стать.
Мы присоединили третий стол. За столом царила шутка. Шолохов в основном говорил о Казахстане:
- Западно-Казахстанский обком и облисполком мне самые лучшие условия создали. Хочешь - на дичь охоться, надумаешь - за стол, да пиши. Вообще, охота творческому делу здорово помогает...
Что ж, прав он, на охоте на чистейшем степном воздухе, да на природном просторе идеи свежие и глубокие приходят, не те, что повторяют пусть и величайшие, но чужие, а собственным напряжением сердца и ума.
Наша всеобщая попытка повернуть разговор в русло обсуждения шолоховского творчества, особенно, когда мы друг за другом стали вспоминать яркие эпизоды из "Тихого Дона", была тщетной - Шолохов мягкой улыбкой, но непреклонно остановил нас:
- Нет, нет! Ни слова о книге, о литературе! Для меня куда дороже просто посидеть с вами за одним столом, пообщаться.
В словах Шолохова была заключена величайшая мудрость, поскольку для писателя очень важно встречаться с людьми. Образы своих будущих литературных героев он находил отнюдь не в официальных встречах и разговорах, а в таком неформальном дружеском общении, где лучше проявляется человеческая сущность. Собственно, таким образом и собирается своеобразный художественный творческий фонд каждого писателя.
В зал вошли пятеро азербайджанских писателей во главе с Самедом Вургуном. Приветствуем друг друга объятиями, радостными возгласами. А следом вновь к нашему столу пожаловали новые гости - несколько московских поэтов. В золотоглавой столице, как известно, чаще встречаются поэты, пишущие на родных языках, одни на русский переводят, другие - наоборот, на другие языки перекладывают стихи русских авторов.
Мы попросили добавить еще один стол. Главной темой непроизвольной оживленной беседы хорошо знакомых друг с другом писателей, поэтов, просто друзей, конечно, был Казахстан. Помнится, очень часто шутил Гафур Гулям:
- Смотрю, сидят в одиночестве русские и казахские классики, мастера прозы. А разве поэзия не литература, вот я и оказался тут, так что да здравствует русско-казахско-узбекская дружба!
Едва мы подняли бокалы, как снова прозвучало: "Да здравствует русско-казахско-узбекско-азербайджанская дружба!"
- Не забудьте о моем особом отношении к Западному Казахстану! - дополнил тост Шолохов.
Эта встреча подарила незабываемые минуты радостного общения друзей. Мы спешили обменяться новостями, пожеланиями, добрыми чувствами друг к другу.
У Михаила Шолохова было принято не говорить за столом о литературе, тем более о его творчестве. Обычно застолья с его участием проходили под шутливый дружеский разговор. И Шолохову больше это нравилось, нежели горячие дискуссии о литературе.
Встреча в ночном столичном ресторане, никем не предусмотренная, стала ярким образцом дружбы многонациональной советской литературы. Никто не чувствовал себя чужим, хотя, возможно, не все были давно знакомы друг с другом. Объединял всех Шолохов. Добрый свет уважения и преклонения перед его талантом величайшего писателя и просто замечательного человека.
Находясь в столь чудесной компании, мы порой не находили слов, чтобы передать нахлынувшие чувства, мысли. А в памяти эта встреча осталась как незабываемый яркий вечер большой литературы.
Грустно помолчав, Габит Махмудович продолжил:
- Да, время берет свое. Первым ушел из жизни Самед Вургун, затем Гафур Гулям, Сабит Муканов, и вот Михаил Шолохов. Они были друзьями, лидерами каждый в своей национальной литературе. Но выше всех был Шолохов, ему равных в литературе XX века, пожалуй, никого не было.
...Ненамного пережили своих друзей Габит Мусрепов и Иван Шухов.
Знаменитый человек, обладатель неисчислимых наград - дважды Герой Социалистического труда, кавалер множества орденов, лауреат нескольких государственных премий - Ленинской, Международной Нобелевской премии, депутат Верховного Совета СССР с первого созыва до дня своей смерти, член ЦК КПСС, к тому же имевший непререкаемый авторитет перед всем народом, Михаил Александрович всегда был предельно прост.
Жизнь сталкивала его с огромным количеством людей. Он был прекрасным рассказчиком. Вспоминая события сорокалетней давности, он воскрешал каждую деталь, и сразу исчезала толща времени и перед глазами возникала ясная, убедительная, живая картина, как будто это было вчера или несколько дней назад.
Встречи с Михаилом Александровичем произвели на меня неизгладимое впечатление. Он был полон сердечности и дружелюбия. Располагал к себе с первой же фразы. Слушать его - огромная радость. Речь Шолохова была совершенно оригинальной и на редкость самобытной, образной, лаконичной.
...Десять лет пробыл я рядом с Шолоховым. Его облик для меня незабываем. Он ни на кого не был похож. В этом его гениальность, его исключительность - и как писателя, и как человека. Он был богат духовно. И дело не в его неуемном оптимизме, а в страстной любви к жизни. Я не видел его унывающим. Я не встречал более общительного человека. Как он умел беседовать с людьми аула!..
- Корни народной культуры глубоки, - говаривал Михаил Александрович. - И ключ ее бьет в ауле, на селе. Лучшие человеческие качества - благородство и великодушие, милосердное отношение ко всему, что нуждается в защите и помощи, суровая непримиримость к вероломству и жестокости, то есть то, что нравственно возвышает человека, - все это в простых людях, все это воспитывалось в них веками. Все добрые и гуманные начала - в недрах народной жизни, в душевном складе простых людей. Как бы не потерять нам эту казну...
Сын своего времени, отдавший весь свой яркий талант служению Родине, великий гуманист Михаил Александрович Шолохов любил свои народ. Он любил безгранично и казахский народ. Не сотрется никогда светлый след Шолохова на казахской земле.

Бисен ЖУМАГАЛИЕВ