«Ваша газета на сегодняшний день фактически единственная из средств массовой информации СНГ протянула нам руку помощи и оказывает реальное и неоценимое содействие не только на словах, но и в делах».
Так начинается очередное письмо в редакцию белорусского энтузиаста-историка Василия Бардова. Как мы и обещали, «Надежда» продолжает информировать читателей о переписке с белорусскими исследователями.
Но сначала расскажем, какую работу проделали за это время. Во-первых, отправили почтой в Гродно не только пакет с обещанными документами по истории 122-го авиационного истребительного полка, но и аудиозаписи бесед с Михаилом Коробковым, а также его военные фотографии. Затем вновь посетили Михаила Евстафьевича Коробкова и познакомили его с новыми вопросами, поступившими из Гродно от Василия Бардова, а заодно передали ему привет с сообщением еще от одного любителя истории авиации из Харькова – инженера-авиаконструктора Александра Сердюкова.
«Здравствуйте, уважаемая «Надежда»! Большое спасибо вам за сотрудничество. Вы даже представить себе не можете, как мы с коллегами историками и авиаторами рады переписке с вами. Что бы мы без вашей газеты делали?! Я вчера, кстати, получил из Питера письмо от коллеги Соловьева с ксерокопией статьи товарища Коробкова – политкомиссара его эскадрильи Дранко. Он там и Михаила Евстафьевича вспоминает. Я, пожалуй, вам пришлю эту статью, - уверен, что Михаил Евстафьевич понятия не имеет о том, что вышла книга, в которой Дранко вспоминает его добрым словом.
Сейчас подготовлю еще материал для вас и Михаила Евстафьевича, который, я думаю, его заинтересует.
С уваженим, Василий».
«Уважаемая «Надежда»!
Сегодня специально посвятил полдня, чтобы подготовить материал для следующего номера вашей газеты, которая на сегодня фактически единственная из средств массовой информации СНГ протянула нам руку помощи и оказывает нам реальное и неоценимое содействие не только на словах, но и в делах, – не только морально поддерживая наши живые легенды, но и восстанавливая по крупицам реальную картину начала Великой Отечественной войны на Гродненском направлении.
Я подумал, что Михаилу Евстафьевичу, возможно, интересно и приятно будет вспомнить, как он сам попал в авиацию, прочитав воспоминания его однополчан, уже опубликованные в литературе и сети Интернет на различных авиационных и военно-исторических исследовательских сайтах.Было бы здорово, если бы кто-нибудь прочитал это Михаилу Евстафьевичу, а Вы записали его комментарии по этому поводу:
- может ли он что-то прокомментировать, дополнить либо поправить,
- как это было в его подразделении и т.п.
При необходимости могу прислать вам любой аудиофрагмент из моих бесед с Долгушиным. Было бы интересно дать послушать Михаилу Евстафьевичу.
С уважением,
Василий Бардов.
Г. Гродно. Беларусь».
Конечно же, все это было оперативно передано Михаилу Евстафьевичу Коробкову. Ветеран с радостью принял новости и дал ответы на заданные вопросы, которые также были записаны на диктофон и отправлены надеждинцами в Гродно. Однако не зря говорится, что человек предполагает, а Бог располагает. Не успели мы позвонить чете Коробковых, чтобы договориться об очередной встрече, как Александра Тимофеевна обрадовала нас очередным известием. Оказывается, в который раз пересматривая свой огромный архив - где на ощупь, где с помощью лупы, - наш ветеран наткнулся на собственный позабытый с годами дневник, в котором описывает практически всю свою жизнь, начиная со школьных лет. Таким образом, получилось, что в дневнике есть ответы на многие вопросы белорусской поисковой группы. Мы сочли нужным отправить в Гродно копии той части дневника, где описываются интересующие исследователей моменты, а для наших читателей публикуем самые, на наш взгляд, важные и интересные записи фронтовика, касающиеся предвоенного времени и начала войны.
«В октябре 1938 года я закончил аэроклуб с оценкой «отлично» и был направлен в военную авиационную школу истребителей. Наконец-то моя мечта сбывается! С 22 ноября 1938 г. я – курсант Первой Качинской Краснознаменной военно-авиационной школы им. А. Ф. Мясникова.
…Между прочим, пришлось месяца три учиться вместе с Василием Иосифовичем Сталиным.
…И вот мы в Западной Белоруссии, которая недавно еще была в составе Польши. Аэродром в четырех км от города Лида, но каждый вечер едем на извозчике по 3-4 человека в город – гулять. Да иной раз у себя в городке сыграешь в бильярд с Сергеем Долгушиным или Виктором Гончаровым».
«Октябрь 1940 г. Я вошел в состав группы, отправляющейся в правительственную командировку. Сначала думали, в Китай, а оказалось, в Крым, на испытание машин. Затем зима, и мы снова в Лиде».
«10 мая 1941 года. Вылетаем в лагерь Новый Двор – это в 10-12 км от польской границы. Дежурства, полеты на курсах командиров звеньев. …Прилетела комиссия НКО инспектировать полк, а тут только что его принял Александр Павлович Николаев, заслуженный летчик-истребитель, дравшийся в Китае, Монголии и награжденный четырьмя орденами. Все шло нормально. 21 июня с утра поступила команда боевой тревоги. Немцы который день летают над нами, но мы ничего не можем сделать, так как не разрешают стрелять. Вечером после отбоя собрались в Гродно, но почему-то не поехали. Пошли в Новый Двор, откуда пришли около двух часов ночи, и не успели заснуть, как опять завыла сирена – боевая тревога. Все ругаются и недовольны тем, что даже в воскресенье не дают отдохнуть, однако собрались и побежали на аэродром, к своим машинам.
Около половины четвертого послышался гул моторов. Стали всматриваться, и видим - на бреющем полете двухмоторный самолет. Решили – Пе-2, но когда он появился над нами, мы увидели кресты и опознали Ме-110. Не успели некоторые сказать, что это неспроста, как вдруг «мессершмитт» открыл огонь. Сразу же поднялось дежурное звено и направилось в заданный район. Приблизительно без десяти минут четыре из-за горы появились девять Ме-109 и девять Ме-110, и началась штурмовка. Что тут было! Кто лезет в щель, кто – в самолет и пробует взлетать, но сразу же падает сбитый… Появились убитые и раненые, горят машины, а на аэродроме нет ни одного зенитного пулемета. Кошмар! Кончилась атака, вылетел один наш истребитель, но немцы бой не принимали, ждали, когда можно будет ударить по стоянкам наших самолетов – так вернее.
Мы решили действовать самостоятельно, так как связь была прервана. Вылетаем с Николаем Алхимовым. Ведущим шел я. На пути к Гродно ловим «110-го», но тот, пользуясь преимуществом в скорости, уходит. Над Гродно ввязываемся в бой и в групповом бою сбиваем два Ме-109. Первая победа! Но фашисты подбили капитана Уханева. Не успели сесть, как снова налет, снова жертвы. Снова вылет, опять в бой. …Третья штурмовка. …Мою машину доконали, и лететь больше невозможно. В это время получили приказ – перебазироваться в Лиду. Пришлось лететь на учебно-тренировочном УТИ-4. Не успели сесть в Лиде, опять штурмовка… 24 июня мы остались без машин… Узнаем, что генерал Копец застрелился. А иначе его бы судили, так как по его вине нас разбили еще на земле».
Здесь можно добавить, что в канун Великой Отечественной войны Иван Иванович Копец командовал ВВС Белорусского Военного округа. «Генерал-майор Копец был храбрым летчиком-истребителем, Героем Советского Союза. Однако, как пишет в своих воспоминаниях генерал-полковник авиации Рытов, «приобрести необходимый опыт командования столь крупным авиационным соединением Иван Копец не успел. Когда немецкая авиация в первый день наступления нанесла массированный удар по аэродромам, Копец сел в самолет и решил посмотреть, что с ними сталось. Потери оказались огромные. И старый солдат не выдержал. Он вернулся в штаб, закрылся в кабинете и застрелился...»
Таков был первый день войны. За скупыми словами дневника много повидавшего за годы войны фронтовика кроется великая боль и сожаление о той величайшей трагедии, какой навсегда останется в нашей памяти день 22 июня 1941 г. Советская авиация понесла тяжелейший урон. На 66 приграничных аэродромах внезапному удару подверглись 800 машин, а общие потери авиатехники за сутки составили 1160 самолетов – вот оценка историков итогов первого дня войны. Однако и в этих условиях хаоса, неразберихи и откровенного головотяпства советские летчики сумели достойно встретить противника. По некоторым данным, в воздушных схватках, развернувшихся 22 июня 1941 года от Балтики до Черного моря, они сбили 244 вражеских самолета, и еще около 50 были сбиты средствами наземной ПВО.
122-й и 127-й авиационные полки входили в состав одной из наиболее пострадавших в тот день 11-й дивизии под командованием подполковника Ганичева, базировавшейся под Гродно и Лидой. Предполагается, что к концу дня 22 июня именно эти два полка имели основное количество уцелевших 72 самолетов дивизии. Но и эти остатки противник уничтожил на следующее утро на аэродроме Лида. Всего за первый день войны 122-й и 127-й полки сбили 35 самолетов, 15 из которых приходилось на долю 122-го ИАП.
Михаил Евстафьевич Коробков описывает в дневнике свои многочисленные боевые вылеты, потерю товарищей, совместные полеты с французскими летчиками эскадрильи «Нормандия», плен…
Дневник длиною в жизнь. В том числе и послевоенную.
Кстати, эту бесценную реликвию супруга Михаила Евстафьевича сама принесла в редакцию, чтобы снять копии. Александра Тимофеевна, очень волнуясь, горячо благодарила коллектив газеты за такое нужное, по ее словам, дело, и за то, что не забывают о ее муже, который теперь только и живет тем, что нужен людям. И тем ощутимее, на наш взгляд, неоценимая помощь его верной подруги, в основном благодаря которой мы и имеем всю информацию о летописи Коробкова.
О чем и когда будет следующая публикация, подскажут время и обстоятельства.
История Коробкова настолько захватывающа, что пока в ней трудно поставить какую-либо точку. Ведь прежде всего это - неординарная личность, которой должны гордиться уральцы. Его жизненный пример может лечь в основу книги и фильма. Возможно, когда-нибудь это и сбудется. И мы будем очень рады, если в этом будет хоть малая толика скромного труда редакции газеты «Надежда».

Вера ПЛЕТНЕВА