Продолжение.
Начало в №№ 22-32, 36-47

Наша история полна загадок и тайн. Ее неоднократно подправляли в угоду правителям и политикам, а потому даже такое, казалось бы, недалекое прошлое, как революция 1917 года, по-прежнему остается неким мифом. Но что же на самом деле происходило 90 лет назад в Уральске?
Об этом задумался Николай Григорьевич Чесноков. Итогом его кропотливого труда стала книга «Исторический провал», право первой публикации которой старейший журналист Приуралья предоставил «Надежде». Редакция благодарит автора за сотрудничество и надеется, что уральцы вновь откроют для себя много интересного, а еще больше – неожиданного, в том числе, возможно, и о своих родственниках, живших в ту пору коренных перемен.

Колокола памяти

Филипп Маркович Неусыпов родился в 1892 году. С детских лет увлекался поэзией (позже издал сборник стихов). Учился в трехгодичном Уральском сельскохозяйственном училище, затем – заочно в Московском университете Шанявского.
Перед революцией Неусыпов редактирует «Уралец» левого направления, занимается коммерцией, общественно-политической деятельностью, отстаивая интересы трудового казачества.
Критикуя современное ему общество, он умел обходить рогатки особенно строгой в военное время цензуры. Резким было стихотворение «Кровавая масленица», опубликованное в 1916 году. В дни октябрьского переворота он написал песню на мотив «Варшавянки» - «Клич к трудовым казакам».
Примыкал к трудовикам и свои анархистские взгляды не скрывал, выступая на страницах «Уральца», на различных митингах и собраниях. Не чуждался и уральских эсеров. Однако оставался приверженцем казачьего общежития.
В начале 1918 года Филипп Маркович выехал в Москву. Здесь он издавал анархо-коммунистический журнал «Революционное творчество».
В сборнике «Трудовое казачество» от 19 мая в статье «Казачество как таковое» он писал, что Уральское казачье войско – коммуна, сложившаяся с давних пор: «Уральские казаки – это самородные коммунисты». Он призывал прекратить войну с ними, предоставить им право самоопределения в форме «Уральской казачьей войсковой общины (коммуны)» с сохранением за ней всей земельной территории в существующих границах.
Когда лилась кровь на его земле, он не мог оставаться в Москве безучастным наблюдателем. Он предпочел слову дело. В заявлении просит направить его для работы по «организации трудового казачества на платформе Советской власти», то есть автономия с советской властью.
Как выяснилось позже, в городе Николаевске в Русско-Торговом банке хранился крупный вклад Ф. М. Неусыпова. Казачий отдел ВЦИК в «Голосе трудового казачества» поместил объявление о розыске родственников для передачи им наследственного права на вклад. Наследники были – мать, гражданская жена и дочь, которые находились в Уральске, а вклад уже принадлежал советскому государству, посчитавшему не только все вклады, но и все достояние страны – своим.
Услышав ушами свидетелей расстрела Неусыпова «Да здравствует коммуна!», мы полагали, не зная его произведений, что он коммунист-ленинец. Но это было заблуждением.
Да, придется разочароваться непримиримым ленинцам. Он никогда не был большевиком. Этот 26-летний, энергичный, безусловно, талантливый самородок был увлечен другой идеей и оставался верным ей до конца жизни. Ну, а то, что у людей разные взгляды, наверное, хорошо. По крайней мере лучше, чем однообразная лагерная стрижка под большевистскую нулевку.
Газета «Известия ВЦИК» 4 августа 1918 года поместила некролог «Памяти тов. Неусыпова», в котором говорилось: «Вышедший из самых низов трудовых масс, не отошел от них, а жил с ними одной жизнью, печалился их печалями и радовался их радостями, как человек. Щедро одаренный от природы, постоянный враг лжи, клеветы и насилия, он не мог примириться с ужасами окружающего его беспросветного невежества, забитости, покорности судьбе…»
Что здесь правда, а что вымысел, - пусть останется на революционной совести И. С. Ружейникова, писавшего эту статью.
О Ф. М. Неусыпове ныне напоминает уральцам одна из улиц города, носящая его имя (бывшая Скобелевская).

Из потока дней

- Слышал-нет, вчерась ночью Неусыпова расстреляли?
- Эт какого? Того, кто магазинчик имел, иль того, кто издавал газетку «Уралец»?
- Низнай, низнай. Разберешь разве, кто есть кто. Книжки, газеты, листовки раздавал. Зять одну с его статьей принес с фронта. Он его сопроводил в город.
- И что он там пишет?
- Вот и хотел почитать, что он там пишет. Может, тоже послушаешь? Все-то читать больно долго, а почитаем то, что зять карандашом открыжил. Вот и он сам. Парфирий Евстафьевич, почитай-ка нам иль расскажи, про что тут пишет Неусыпов, которого вчерась расстреляли, и поведай, кто он такой. Тот ли, чей магазинчик был, иль тот, кто газетку «Уралец» печатал?
- Да это все он же, один и тот же. Он же пытался наладить пароходство на Урале, да съезд не дал ему разрешения.
- И правильно сделал: к чему воду мутить и рыбу пужать. За что расстреляли-то, не за это ли?
- Приехал в автомобиле от самого Ленина с советской властью мирить. Просился на съезд выступить. Не дали. И сразу под курок.
- Большевик, значит. А вроде бы состоятельный. К ним-то, вроде бы, голытьба да пьянчужки запойные идут.
- Нет, не большевик. О себе говорит, что большевик. Была у нас такая партия, вернее, ее приверженцы, смыкавшиеся с эсерами. Не чурался и анархистов.
- Что-то не больно приятное говоришь. Анархист?
- Анархисты проповедуют свободную федерацию мелких автономных производительных общин-коммун. Ну как пять пальцев – кулак, такое и государство. Неусыпов видел в казачьей общине прообраз такой коммуны, где вольные члены ее, без какого бы то ни было правительства решали бы все внутренние и внешние, хозяйственные и общественные дела. Близкими были ему взгляды Петра Алексеевича Кропоткина в вопросе «социального мира». С этих позиций Неусыпов и выступал как миротворец. Разумеется, Ленин не разделяет подобных взглядов, но в сложившейся обстановке гражданской войны в стране он готов пойти на некоторые уступки, временные, конечно. Вот и предложил уральским казакам автономию, а изложить анархо-коммунистические воззрения взялся Неусыпов. Заручившись мандатом Ленина, он с тем и отправился в Уральск. Но миссия его не увенчалась успехом. Слишком одиозным был его мандат, где черным по белому написано: «Для ликвидации контрреволюционного движения». «Ликвидации!». Опять ультиматум, как от саратовцев и оренбуржцев. После открытия боевых действий против уральцев съезд стал непримиримым к большевикам и ни в какие переговоры и посулы не верит. И решил: пока он не ликвидировал съезд, ликвидировать его для примера другим ликвидаторам
- Все эт твои слова, а ты лучше почитай, что писал Неусыпов, может, разберемся сами.
- Можно. Пока время есть. В статье «Казачество как таковое» он настаивает на предоставлении трудовому казачеству права на самоуправление. Уральское казачье войско, - утверждает он, - коммуна. Поэтому необходимо сохранить казачью общину. В другой статье «Контрреволюционно ли уральское казачество?» он прямо говорит, что уральские казаки – это самородные коммунисты. Далее он пишет: «Уральская буржуазия грозила арестовать, когда я 4 марта 1917 года всех агитировал в пользу организации Совета рабочих депутатов на основе классовой обособленности. Я как уральский казак-трудовик, родившийся в ссыльной семье угонца (1874 г.), протестую против шаблонного приравнивания трудового казачества к контрреволюционерам и утверждаю, что Советское правительство в отношении к уральским казакам стало жертвой провокаций контрреволюционных элементов нетрудовых инородцев и бестактности Саратовской и Оренбургской Советской власти».
Я уверен, - продолжает он, - что при предоставлении уральскому казачеству самоопределения в форме Уральской казачьей войсковой автономной общины (коммуны), при условии сохранения за общиной всей земельной территории, как за сельскохозяйственной коммуной на основании «Закона о социализации земли» и предоставлении широкого самоуправления в форме Советов трудового казачества и представительством других групп населения и с условием выделения городов в муниципалитеты с Советами казачьих и рабочих депутатов во главе уральцы немедленно прекратят войну и примут широкое участие в предстоящей революционной мобилизации.
Да, он уверяет, что земля уральского казачьего войска социализирована раньше декретов и несоциализированной еще не была… «Как трудового казака меня глубоко волнует нелепость возникновения и поддержание кровавых репрессий против уральского трудового казачества…» Столкновение в Илеке он приравнивает к восстанию крестьян против реквизиционных отрядов.
Все вез с собой. Вот четвертый номер «Трудового казачества», помеченный 11 апреля сего года. В статье «Путь к разрешению казачьего вопроса» он пишет, что трудовому казачеству надо доверять как исторически революционному населению, необходим декрет о предоставлении трудовому казачеству права самоопределения в форме сельхозкоммун, оставляя неприкосновенными ранее принадлежавшие казакам земли и угодья. После этого можно пополнять состав населения трудовыми иногородцами, в первую очередь свыкшимися с казачьим бытом. Вот так-то. Что на это скажете, господа Уральское войско?
- Если бы без коммуны, которой нас стращают, будто бы они хотят все сделать общим, и жен тоже, будто бы все правильно. Воевать кому охота. А приходится, не то казачество под ноготь и Машеньку твою в притон заберут. Уговоры с саратовцами теперьча кончились, что ль?
- Вроде бы. С конца марта и по третье мая говорили о мире. Просим Саратовский Совет восстановить железнодорожное, телеграфное и почтовое сообщение, освободить арестованных казаков, а все попусту. Они свое, а мы – свое.

Июньские новости (продолжение)

Войсковое правительство устанавливает тесные связи с центрами других белых движений и иностранными миссиями. После захвата чехословацким корпусом 8 июня Самары оно контактирует с образовавшимся там правительством КомУча – Комитетом членов Учредительного собрания и командованием чехословаков.
Видимо, следует пояснить, как оказались внутри России чехословаки. Это военнопленные и эмигранты – около 30 тысяч человек, из которых были сформированы боевые части еще в 1917 году.
Войсковое правительство испытывало острый недостаток в вооружении и боеприпасах. Об их поставках оно договорилось с чехословаками.
15 (28) июня Особая армия, переименованная в Четвертую после образования в середине июня Восточного фронта, выступила в поход на Уральск. Это был второй поход красных частей на город. Он осуществлялся под командованием П. В. Ржевского, бывшего полковника царской армии. В его распоряжении имелось 10 тысяч штыков, одна тысяча сабель, 225 пулеметов и 30 орудий.
16 июня из Самары в Уральск для переговоров прибыли представители французского консульства и делегаты чехословацкого корпуса во главе с прапорщиком Войтишеком.
17 июня после совместного заседания с Войсковым правительством в Коммерческом клубе в честь дружественных делегаций был дан обед, а вечером – ужин. На нем присутствовали члены Войскового и киргизского Временного правительства. С речью на ужине выступил Досмухамедов.
18 июня, понедельник. Перед зданием окружного суда собрался сход Уральской станицы и иногородних. На автомобиле на сход приехали чехословацкие делегаты и члены французской миссии. Поднялись на балкон. Первым выступил Франтишек Войтишек. Говорил об общности интересов в борьбе с большевиками. Затем стал говорить член Войскового правительства И. И. Климов:
- Тот радушный прием, который был оказан нам в селе Иващенкове и в Самаре, заставляет нас ответить им тем же. Благодаря только чехам и представителям Франции нам удалось доставить сюда необходимое оружие. Теперь мы не одни и с оружием.
Звучат здравицы в честь могучей Франции и братьев-чехо-словаков.
Выступают от имени партии социал-революционеров П. Л. Стрит, французский представитель, от имени бюро фронтовиков генерал Железнов, казак Павлов, протоиерей Крашенинников. Громкие «Ура!» сотрясают площадь.
На вечернем заседании Войскового съезда членов французской миссии и представителей чехословацкой армии приветствуют товарищ председателя съезда А. Я. Овчинников, товарищ председателя правительства Ф. А. Еремин, а также председатель съезда Б. Д. Кирпичников.

Николай ЧЕСНОКОВ
(Продолжение следует)