Уральский спецприемник при городском УВД – место, куда ежедневно попадают в основном те, кто не смог построить нормальные отношения с водкой. Приют для «кухонных боксеров» и «шумахеров», где режим как на зоне, а сигареты – валюта, спецприемник для административно осужденных всегда полон своеобразными посетителями.


Душа наизнанку

Путь в хмурое здание городского СИЗО, на первом этаже которого находится спецприемник, лежит через задний двор УВД, где проходит ежеутренний полицей-ский развод. Двухэтажное здание построено десять лет назад еще при бывшем начальнике ГОВД Орынгали Биссалиеве. Говорят, что в ход шли только бэушные стройматериалы, но, тем не менее, стоит оно крепко и надежно. В больших железных воротах, покрашенных в неопределенный цвет, врезана узкая дверь, лязганье которой непременно сопровождается лаем овчарок. Их здесь три – Найда, уже почти отжившая свое, Джек – черный агрессивный кобель, кличку третьего пса никто не знает. Все три питомца работали раньше по «наркоте» и быстро вышли из строя. Теперь они доживают последние деньки в импровизированном вольере вокруг здания изолятора и очень озлоблены на двуногих.
Перед входной дверью в здание установлена клетка уже для людей, преодолев которую оказываешься в длинном коридоре, разделенном решеткой. По обе стороны коридора камеры, в конце – тесный кабинет начальства, где у осужденных изымают личные вещи. Каждый обязательно должен пройти эту процедуру. Перед вами ставят табуретку, на которую нужно сложить вещи. Раздевают до трусов, от холода пятки начинают прилипать к пыльному линолеуму. Двое сотрудников тщательно шмонают каждый клочок одежды, вплоть до подстилок в ботинках, потом переходят к твоему телу. «Снимай трусы, повернись, раздвинь ягодицы», и осмотр окончен. Не дожидаясь, пока застегнешься, босиком вталкивают в ближайшую камеру.

Суточная камера

При входе слева новый унитаз и раковина, огороженные листом ДВП, так, чтобы задняя часть сидящего на унитазе была скрыта от глаз других обитателей камеры. Справа высокий, почти до потолка шкаф с многочисленными квадратными отсеками. Самая большая «хата» рассчитана на восемь человек – две пары двухъярусных железных нар вдоль стены. Оказавшись на них, тело сталкивается с самым большим недостатком ­– вместо обычных пружин крест-накрест приваренное железо. Грубо говоря, ты лежишь на решетке, поэтому каждый старается подложить под себя два матраца. Металл врезается в бока и позвоночник. Малейшее движение, лежи ты наверху или внизу, отдается нервной вибрацией на всей железной конструкции, чем вызывает недовольство соседей.
Каждому посетителю выдается свежий комплект постельного белья. Надевать его на серые матрацы и подушки, пропитанные дурным запахом дешевых сигарет, грязной человеческой плоти и пота - все равно что одеть бомжа в чистую накрахмаленную сорочку ­– через минуту она станет такой же грязной.
Небольшое зарешеченное окно впускает дневной свет и морозный воздух одновременно. Камера слишком большая, чтобы согреться, и слишком маленькая, чтобы размяться. Если физзарядки ради начнешь размахивать руками в разные стороны, то обязательно зацепишь что-нибудь или кого-нибудь.
Посредине камеры – офисный стол, за которым осужденные проводят все основное время, гоняя чифирь, с омерзением поедая баланду, или играя в «шушу» – игра, для которой нужны шахматная доска и кости. Если играть в нее вчетвером, можно «убить» как минимум два часа – шикарный промежуток времени в неволе.

Контингент спецприемника

Частые обитатели этого заведения – местная алкашня из наиболее депрессивных районов Уральска – «мясухи», «кожсырьевого», «арматурного»…
На кого-то написала «заяву» жена, не стерпевшая побоев, престарелая мать, уставшая от бесконечных сыновних пьянок, или какой-нибудь другой родной человек. Когда родные перестают понимать друг друга, в их жизнь вмешивается государство в лице участкового, судьи и конвоира. С последним у постоянных клиентов спецприемника почти дружеские отношения. Они встречаются по три-четыре раза в год, поэтому сотрудники не обижаются, когда осужденные частенько напевают при них: «Если б не было меня, меня, меня, не было б тебя, тебя, тебя…» Случайных гастролеров здесь встретишь редко. Если такие все-таки появляются, они непременно становятся объектом насмешек или других унижений.
У хронических клиентов за плечами если не срок на зоне, то как минимум опыт принудительного лечения в ЛТП. Отсидевших можно узнать по блатной речи. Они строго «ботают по фене» и знают, «кто под землей морковку красит». В ответ на просьбу или угрозу со стороны конвоира от таких можно услышать потрясающую фразу: «Много вас таких желающих по весне в Затоне оттаивало».
Судей административного суда они не только знают в лицо, но даже могут предугадать, сколько суток присудит тот или иной представитель Фемиды за очередное правонарушение. Они тщательно изучили психологию судей и при надобности сумеют разыграть перед ними такую сцену, что кто-то из них обязательно сжалится и даст не «пятнашку» (максимальный срок административного ареста), а, скажем, десять суток.

Режимное учреждение

Несмотря на панибратские отношения между осужденными и сотрудниками спецприемника, здесь ни на минуту не забывают о режиме. Начинается день с шести утра, в это время происходит пересмена конвоя. Затем утренняя проверка. Осужденных отдельно по камерам выводят в коридор и на минут пять выстраивают вдоль стены. Неприятная холодная процедура спозаранку, но она обязательна. Начальник обводит каждого участливым взглядом, интересуясь, есть ли жалобы и просьбы. Услышав традиционное “нет”, всех обратно загоняют в «хату», где они дружно засыпают до завтрака. В 9.00 в маленьком квадратном окошке в двери появляется лицо конвоира, символизирующее, что прибыла еда. Утром это перловка, в обед ­­– суп и пшенка, на ужин – рожки с фаршем. Железные тарелки и кружки напоминают детство, точнее, летний лагерь отдыха. Только еда не такая свежая и вкусная, как тогда. Жидкий казенный чай обычно выливается в унитаз. По просьбе камерников, если смена хорошая, сотрудники спецприемника дают кипяток. Чай заваривают в пластмассовых ведерках из под майонеза (металлические вещи в камере запрещены), именуемых «бутафором». За чаем каждый вновь прибывший посетитель рассказывает свою историю. Обычно повествование начинается с того, как они с другом купили водки или портвейна, и понеслась…
О выпивке в камере могут говорить часами. Можно услышать множество способов, как добыть спирт из всего, где он содержится – от клея ПВА до антифриза и стеклоомывателей.
С теми, у кого завершился срок наказания, не прощаются, а обычно говорят «до свидания», так как знают, что, выйдя отсюда, недавний обитатель непременно напьется, что-то учудит, и суд вновь определит его в спецприемник.

Санат Урналиев